Факты KM.RU
«Бессмертная русская пехота вновь показала себя той, какой ее выковали два века славы. Боевые артели волынцев и минцев на систовских кручах, орловцы и брянцы в Орлином Гнезде, железные стрелки на утесах Шипки, горсть владимирцев на плевненских редутах, гвардия, по грудь в воде переходящая Марицу в ледоход... Ходячее мнение о том, что в эту войну нашей пехоте удавалась лишь оборона, а в наступлении она терпела неудачу, совершенно не выдерживает никакой критики. В Третью Плевну скобелевскому отряду... удалось то, что не удалось хваленой прусской гвардии при Сен-Прива. А именно взятие сильной позиции, несмотря на убийственный огонь....Но самой блистательной, самой грандиозной из наступательных операций явился, конечно, беспримерный штурм Балкан — подвиг, бывший не по плечу ни одной армии в мире, за исключением той, что вели за собой Гурко, Радецкий и Скобелев!»
А.А. Керсновский «История русской армии».
133 года назад, 28 ноября ст. стиля (11 декабря н. стиля) 1877 года, победой русского оружия завершилась осада крепости Плевна.
Бои за эту крепость, которую турецкие войска под командованием маршала Осман-паши удерживали почти пять месяцев, стали кульминационным пунктом русско-турецкой войны 1877–78 гг. за освобождение Болгарии от пятивекового турецкого ига. Война эта, объявленная Манифестом императора Александра II 12 (22) апреля 1877 года, получила редкую по своему единодушию поддержку со стороны всех сословий русского общества.
Объективно Россия была гораздо сильнее Османской империи. И, казалось бы, поэтому конечный итог борьбы мог считаться предопределенным. Но в действительности ситуация была гораздо сложнее. Дело в том, что Парижский мир 1856 года, завершивший Крымскую войну, помимо прочего, гарантировал дальнейшую территориальную целостность Турции, и ее гарантами выступали Франция и Великобритания. Правда, Франция после разгрома ее Германией в 1870–71 гг. сама нуждалась в союзе с Россией. Не далее, как в 1875 году исключительно российское вмешательство остановило немецкого канцлера Бисмарка от планов повторного разгрома Франции — чтобы отбить у последней и тени надежд на возможный реванш.
Зато Великобритания, действуя в своем ключе традиционно антироссийской политики, вполне могла вмешаться в войну на стороне Турции — как это уже было в Крымскую войну. Англичане, правда, самостоятельно воевать не любили — особенно на суше, и всегда предпочитали на этот случай иметь союзников, войска которых могли бы быть использованы как «пушечное мясо». Но одних турок на эту роль было явно недостаточно, а французы, по указанным выше причинам, воевать за англичан против русских, как в 1854–1856 гг., определенно бы не стали.
Конечно, оставалась еще Австро-Венгрия, имевшая свои виды на Балканы и категорически не желавшая усиления там позиций России. Но в Вене были готовы пакостить России на дипломатическом фронте, а прямого военного столкновения с ней все же побаивались. К тому же в январе 1877 года Россия заключила письменное соглашение с Австро-Венгрией, гарантировавшее нейтралитет последней в обмен на право оккупации Боснии и Герцеговины.
Однако нетрудно было догадаться, что если бы военная кампания России против Турции оказалась бы затяжной, а паче того, Россия продемонстрировала бы военную слабость, Вена не только бы заняла антироссийскую позицию, но и могла бы набраться смелости подкрепить ее военной силой. Поэтому перед российским военным командованием стояла задача разгромить Турцию в как можно более сжатые сроки, как максимум, в течение года. Перед турецким же командованием, соответственно, стояла задача, опираясь на свои придунайские крепости и Балканский хребет, продержаться как можно более продолжительный срок и по возможности нанести русским армиям невосполнимые потери.
И действительно, русский план войны, составленный генералом Николаем Обручевым, был основан на идее молниеносной победы: армия должна была перейти Дунай на среднем течении реки, на участке Никополь — Свиштов (Систово), где у турок не было крепостей. К тому же этот район был населён дружелюбно настроенными к России болгарами. После переправы следовало разделить армию на три равные группы: первая — блокирует турецкие крепости в низовьях реки; вторая — действует против турецких сил в направлении Виддина; третья — переходит через Балканы и идёт на Константинополь.
План в принципе, был не плох, хотя туда свои правки впоследствии вносили все, кому не лень — сам император, военный министр Д.А. Милютин, главнокомандующий великий князь Николай Николаевич-старший, его начальник штаба генерал А.А. Непокойчицкий, помощник начальника штаба генерал К.В. Левицкий и т. д. Но для успешной реализации плана требовалась концентрация подавляющих сил на театре военных действий. Однако, как отмечал военный историк Антон Керсновский, «Милютин, а с ним и Главный штаб полагали возможным достигнуть решительных результатов без напряжения вооружённых сил России и находили достаточным для этого иметь на главном, Балканском театре войны всего 4 корпуса. Черпая всю свою информацию о противнике из случайных, непроверенных источников (главным образом иностранных газет), петербургские стратеги считали силы турок на Балканах около 200 000, из коих против России могло быть использованным не свыше 80 000».
Поэтому четыре (VIII, IX, XI и XII) корпуса образовывали Действующую армию, а VII и Х остались для охраны Черноморского побережья (результат гнетущего воспоминания о высадке союзников в Крыму). Общая численность мобилизованных войск простиралась до 390 000 строевых, из них 130 000 назначено в Действующую армию, 60 000 — на Черноморское побережье, 40 000 — на Кавказ. Внутри страны оставалось на мирном положении еще 730 000. Иными словами, мобилизована была лишь третья часть вооруженной силы, и из этой трети опять-таки третья часть назначена в главные силы — Действующую армию.
Тем временем Турция тоже успела изготовиться, доведя свою армию до 450 000 регулярных и 100 000 нерегулярных войск. Вся пехота была снабжена превосходными винтовками «Пибоди-Мартини», далеко превосходившими своими баллистическими качествами наши ружья. Турецкая конница получила магазинные карабины «Винчестера», а артиллерия — дальнобойные стальные крупповские орудия, правда, в небольшой сравнительно с пехотой пропорции. На Чёрном море полностью доминировал турецкий флот. Россия, добившись права на Черноморский флот только в 1871 году, не успела восстановить его к началу войны.
Турецкий план предусматривал активно-оборонительный образ действий: сосредоточив главные силы (около 100 тыс. человек) в «четырёхугольнике» крепостей Рущук — Шумла — Базарджик — Силистрия, завлекать переправившихся русских к Балканам, вглубь Болгарии, а затем разгромить их, обрушившись на их левый фланг. Одновременно с этим довольно значительные силы Османа-паши, около 30 тыс. человек, были сосредоточены в Западной Болгарии, у Софии и Видина, имея задачей наблюдение за Сербией и Румынией и воспрепятствование соединению русской армии с сербами. Кроме того, небольшие отряды занимали балканские проходы и укрепления по Среднему Дунаю.
Начало кампании, однако, развивалось по русскому плану. Русские войска в мае заняли Румынию, последняя объявила себя союзником России. В ночь на 15 (27) июня русские войска под командованием генерала М.И. Драгомирова провели блестящую операцию по форсированию Дуная в районе Систовских высот. Захватив плацдарм, Драгомиров обеспечил переправу главных сил Действующей армии. Передовой отряд 25 июня (7 июля) занял Тырново, а 2 (14) июля перешёл Балканы через Хаинкиойский перевал. Вскоре был занят Шипкинский перевал, куда был выдвинут созданный Южный отряд генерала Гурко. Казалось, путь на Стамбул открыт. Но тут стал сказываться недостаток войск — отряд Гурко подкрепить было некем. А турецкое командование отозвало из Черногории воевавший там корпус Сулеймана-паши, который и бросили против Гурко.
Западный отряд генерала Криденера занял в это время Никополь, Рущукский (или Восточный) под командованием цесаревича Александра (будущего императора Александра III) выдвинулся в сторону реки Лом, чтобы обезопасить Действующую армию от вероятного флангового удара главных турецких сил, сосредоточенных в «четырехугольнике».
А затем начались неудачи. Корпус Осман-паши выдвинувшийся из Видина, не успел прийти на помощь гарнизону Никополя. Но и Криденер не успел занять Плевну, куда поспешил Осман-паша. Предпринятые 8 (20) июля и 18 (30) июля штурмы Плевны окончились полной неудачей и сковали действия русских войск. Между тем и Сулейман-паша с превосходящими силами обрушился на русский Южный отряд, который после боя у Старой Загоры (Эски-Загры), отступил к Шипкинскому перевалу.
Только благодаря отчаянной стойкости русских солдат Орловского и Брянского полков, а также болгарских ополченцев и поспешивших им на помощь 4-й стрелковой (будущей «железной») бригады из 14-й дивизии Драгомирова Шипку удалось отстоять.
Русские войска на Балканах перешли к обороне. Сказалась недостаточная численность русского экспедиционного корпуса — резервов для усиления русских частей под Плевной у командования не было. Были срочно запрошены подкрепления из России и призваны на помощь румынские союзники. Подтянуть необходимые резервы из России удалось только к середине-концу сентября. Однако главнокомандующий великий князь Николай Николаевич-старший решил не дожидаться полного сосредоточения сил и взять Плевну 30 августа — к тезоименинству своего брата, императора Александра II.
«И штурм 30 августа стал для России Третьей Плевной! Это было самое кровопролитное дело за все войны, что когда-либо русские вели с турками. Не помогли героизм и самопожертвование войск, не помогла отчаянная энергия Скобелева, лично водившего их в атаку... На штурм 30 августа генерал Зотов двинул всего 39 батальонов, оставив 68 в резерве! Штурм почти удался, несмотря на разрозненность, бессвязность, отчасти преждевременность атак. На правом фланге архангелогородцы и вологодцы взяли Гривицкий редут,...а на левом фланге Скобелев, поведший войска верхом на белом коне, взял Ключи Плевны — 2 редута... Весь день 31 августа шел здесь неравный бой — 22 русских батальона бились с турецкой армией на глазах 84 батальонов, стоявших и смотревших! Оставив на редуте Абдул-бея батальон Владимирского полка, Скобелев взял с его командира майора Горталова слово с редута не сойти. Геройский батальон держался против всей турецкой армии. Получив от Зотова отказ в подкреплениях, Скобелев с болью в сердце послал Горталову приказание отступить, сказав, что освобождает его от слова. Скажите генералу Скобелеву, что русского офицера освободить от данного слова может только смерть! — ответил майор Горталов. Отпустив остатки своего батальона, он вернулся на редут и был поднят турками на штыки» — сообщает Керсновский.
Правда, Скобелеву, наконец-то, согласились дать штатную должность — он получил 16-ю пехотную дивизию. То есть, на верхах его стали считать если еще и не вполне равноценным корпусным командирам Зотову и Криденеру, то, во всяком случае, мало чем уступающим (а то и вполне равноценным) Шильдер-Шульднеру (провалившему Первую Плевну).
На состоявшемся 1 сентября военном совете почти все старшие начальники во главе с великим князем пали духом и высказались за отступление от Плевны (иные — за Дунай) и за прекращение кампании до будущего года. Но Александр II — и в этом действительно его огромная заслуга перед историей — решил, что после всех этих неудач отступление совершенно немыслимо как в политическом, так и собственно в военном отношении: это был бы и проигрыш войны, и полнейшая военно-политическая катастрофа для России.
Было решено взять Плевну блокадой, и 15 сентября под Плевну прибыл инженер-генерал Эдуард Тотлебен, которому было поручено организовать осаду города. Для этого требовалось взять сильно укрепленные редуты Телиш, Горный и Дольний Дубняки, которые обеспечивали безопасность дороги, связывающей Плевну с Софией, по которой все это время шло снабжение и пополнение турецких войск. Как раз 8 сентября целая турецкая дивизия с огромным обозом проследовала из Софии в Плевну буквально под самым носом робкого и безинициативного генерала Крылова — таким образом обеспечившего Осман-пашу продовольствием и боеприпасами чуть ли не на три месяца. Между тем к Плевне стягивались все новые войска, зато операции на других направлениях были прекращены, в чем несомненная заслуга Осман-паши перед своей империей. На Шипку, которую турки периодически пытались атаковать, подкрепления выделялись с большим скрипом, и даже командующий Рущукским отрядом цесаревич не мог выбить себе новых подкреплений.
В ходе ожесточенных боев с 12 по 20 октября Гурко, получивший под команду прибывшие из России гвардейские части, наконец, взял Телиш, Горный и Дольний Дубняки. Блокада Плевны стала полной. Подкрепленный кавалерийскими частями отряд Гурко в ноябре нанес удар по софийской группировке турок, чтобы отбить у них желание попытаться деблокировать Османа. Однако дальнейшее уничтожение турецких войск на софийском направлении «главная квартира» приостановила — опять же, ссылаясь на угрозу армии Османа в Плевне. «Запертый в Плевне Осман незримо верховодил всеми русскими операциями. Главная Квартира, ожегшись на молоке, дула на воду — она упускала одну победу за другой»,— констатировал Керсновский.
Между тем 50-тысячная армия Осман-паши притягивала к себе 125-тысячное русско-румынское войско. Блокада города привела к истощению в нём провианта, армия Османа-паши страдала от болезней, нехватки пищи и медикаментов. Как справедливо указывал историк П.Н. Симанский в своей работе «Падение Плевны», «несомненно, что защита Плевны доходила до героизма; также героично было ее падение. Одним словом, этот эпизод есть блистательнейшая страница в этой войне у турок».
На предложение сдаться Осман-паша ответил русскому командованию: «…предпочитаю лучше принести в жертву нашу жизнь на пользу народа и в защиту правды, и с величайшей радостью и счастьем готов скорее пролить кровь, чем позорно сложить оружие».
24 ноября болгары, пробравшиеся из Плевны, сообщили русскому командованию, что каждому солдату гарнизона выдается по 100 г. хлеба, 20—25 г. мяса и по два початка кукурузы в день, а в городе насчитывается до 10 тыс. турок больных. Болгары сообщили, что продовольствия в Плевне хватит всего на пять-шесть дней, что «Осман-паша на этих днях думает пробиться... Все снаряды и патроны турки развезли по редутам».
И действительно, Осман-паша и его подчиненные не собирались сдаваться. На состоявшемся военном совете было принято решение прорываться из города в направлении моста через реку Вид, удерживаемого турками, и двинуться к Софии. Перед уходом были демонтированы наблюдательные вышки, в укреплениях установлены чучела, и после того, как были собраны необходимые документы, остатки провизии, оружие и телеграфные провода, турецкая армия в сопровождении местных жителей-мусульман двинулась в путь. В утреннем тумане 28 ноября вся армия Османа ринулась в отчаянную атаку на позиции русского Гренадерского корпуса генерала Ивана Ганецкого. На севере к гренадерам примыкали румыны с их редутами при Опанце; на юго-западе от них стоял Скобелев с 16-ю дивизиею, позиция которой была на Зеленой горе, против турецкого редута Кришина.
Предпринятое турками отчаянное нападение обрушилось на Сибирский полк, занимающий крайние стрелковые ямы. Разгорелась жестокая борьба на штыках. На помощь Сибирскому полку подошли вскоре Астраханский и Самогитский гренадерские полки. Первый яростный напор заставил русских отступить и отдать туркам передовые укрепления. Но теперь турки попали под сосредоточенный артиллерийский огонь второй линии укреплений. Под тяжестью этого орудийного огня равновесие восстановилось. Генерал Ганецкий, хотя и был за два дня до этого боя контужен, сам повел своих гренадер в атаку. Борьба опять ожесточилась; работали штыками, и кончилось отступлением турок на Вид. Подошедши к берегу реки, турки опять начали перестрелку. Между тем румыны с севера, из Опанца и Буковы, наступали на отступающую линию турок, а с юга генерал Скобелев принялся за атаку, завладев слабо защищенными турецкими окопами у Кришина, и вступил со своим войском в самую Плевну, отрезывая, таким образом, Осман-паше путь к отступлению к позициям на востоке от города. Из Букова Плевна была занята румынами.
«Осман-паша, подвергаясь без всякой осторожности огню русских, был тяжело ранен в ногу. Он сознал всю безвыходность своего положения; план его полновесным ударом с маху разбить русские линии потерпел неудачу, и его армия очутилась между двух огней. Он скоро решился. К 12 ½ часам он приостановил сражение и на многих пунктах выкинул белый флаг. Капитуляция совершилась скоро; плевненская армия сдалась безусловно. Когда великий князь Николай Николаевич явился на поле сражения, турки уже сдались. Эта последняя борьба у Плевны стоила русским 192 убитыми и 1252 ранеными, турки лишились до 6000 чел. ранеными и убитыми. Пленных оказалось 44 000, между ними гази (победоносный) Осман-паша, 9 пашей, 128 штаб и 2000 обер-офицеров и 77 орудий. Считая эту армию, у русских стало более 100 000 пленных»,— сообщает Симанский.
Раненый Осман вручил свою саблю командиру гренадер — генералу Ганецкому, позже ему эту саблю вернет сам Александр II. Император, узнав о падении Плевны, тотчас отправился к войскам, поздравил их, обнял князя Карла Румынского, генералов Тотлебена, Имеретинского и Ганецкого и указал на особенные заслуги инженер-генерала Тотлебена.
Великий князь Николай Николаевич был награжден орденом святого Георгия I степени, генерал Непокойчицкий (бывший тут решительно ни при чем) и собственно победитель Османа Тотлебен получили георгиевскую звезду (т. е. Георгия II степени). Непосредственно взявшему в плен «плевненского льва» Ганецкому «в награду мужества, храбрости и распорядительности, оказанных при взятии Плевны и пленении армии Османа-паши», великим князем был вручен Георгий III степени.
Падение Плевны имело большое значение. Армия Осман-паши перестала нависать над флангом русских войск и сковывать их операции. Теперь можно было со всеми силами приступить к решению главной задачи этой войны. «Ни одна наша победа, — писал один из современников, — не вызвала таких шумных восторгов, как победа под Плевной. Едва ли радость русских проявилась бы с большей силой даже в случае овладения столицей Константинополем».
11 декабря последовало вступление русских в завоеванный город, окруженный со всех сторон горами, а 15 декабря император оставил театр военных действий и отправился в Петербург.
И турки, и их английские покровители, а также прочие европейские державы решили, что на этом кампания завершена, и русские уходят на зимние квартиры. Начальник германского Генштаба фельдмаршал Мольтке, внимательно отслеживавший ход военных действий, велел убрать карту Балкан: «До весны она мне не понадобится!». Никто не мог представить, что падение Плевны — это только пролог небывалого в истории зимнего штурма Балкан, полного разгрома турецких войск и стремительного выхода русских армий к стенам самого Константинополя.
Победа русских войск наполнила сердца болгар радостью и надеждой на скорое освобождение. После вступления русской армии в Плевну газета «Българин» писала: «Падение Плевны, ставшее для нас знаменательным праздником, будет вписано в историю большими буквами».
Измученные, перенесшие невероятные трудности и лишения, жители Плевны 30 декабря 1877 года преподнесли своим освободителям благодарственный адрес, в котором выразили свой восторг по поводу исключительного события в истории города, в истории всей страны. «Освобождение Плевена,— говорилось в адресе,— это заря освобождения древней Болгарии. Плевен воскрес первым так же, как несколько веков назад он умер последним! Это воскресение навсегда останется в памяти наших потомков».
Максим Хрусталев
Источник: KMnews
09:00 11.12.2010
Комментариев нет:
Отправить комментарий