Памяти Антона Ивановича Деникина

Календарь "Святая Русь" 7.08.1947

7.08.1947. – Умер в США генерал Антон Иванович Деникин Антон Иванович Деникин (4.12.1872–7.8.1947) – генерал-лейтенант, основатель Добровольческой белой армии. Родился в Варшавской губернии в семье майора, выслужившегося из крепостных крестьян. Мать – полька. Окончил Ловичское реальное училище, военно-училищные курсы при Киевском пехотном юнкерском училище (1892) и Николаевскую академию Генерального штаба (1899). Службу начал в войсковых штабах Варшавского военного округа. Во время русско-японской войны будучи старшим адъютантом штаба 2-го кавалерийского корпуса в марте 1904 г. подал рапорт о переводе в действующую армию и был назначен штаб-офицером для особых поручений  при штабе 8-го армейского корпуса. Награжден орденами Св. Станислава и Св. Анны 3-й степени с мечами и бантами и 2-й степени с мечами. Произведен в чин полковника – "за боевые отличия". В марте 1914 г. произведен в генерал-майоры. В начале Первой мiровой войны назначен на должность генерал-квартирмейстера 8-й армии генерала Брусилова. По собственному желанию перешел в строй и был назначен командующим 4-й стрелковой ("Железной") бригады, развернутой в 1915 г. в дивизию. "Железная" дивизия генерала Деникина прославилась во многих сражениях во время Галицийской битвы и на Карпатах. Во время отступления в сентябре 1915 г. дивизия контратакой взяла Луцк, за что Деникин был произведен в генерал-лейтенанты. За бои 1914-1915 гг. был награжден Георгиевским оружием, орденами Св. Георгия 4-й и 3-й степени. За прорыв неприятельских позиций во время Брусиловского наступления в 1916 г. и за вторичное взятие Луцка – снова награжден Георгиевским оружием с бриллиантами и надписью "За двукратное освобождение Луцка". 9 сентября 1916 г. назначен командиром 8-го армейского корпуса. Деникин имел довольно либеральные взгляды и был сторонником конституционной монархии. Февральскую революцию в царившей атмосфере клеветы на Государя, антимонархической пропаганды и дезинформации Деникин принял как нечто естественное и положительное – начало пути "прогрессивных" реформ, считая в то же время, что военные не должны вмешиваться в "политику", а продолжать оборонительную войну. В марте 1917 г. он был назначен помощником начальника штаба Верховного Главнокомандующего, а в мае того же года – главнокомандующим армиями Западного фронта. Однако сразу же "политика" вмешалась в дела военных знаменитым "приказом № 1" о демократизации армии. Целью приказа было подорвать возможное сопротивление патриотически настроенного офицерства как единственной силы, способной остановить революцию. Деникин сопротивлялся выполнению этого приказа, старался предотвратить создание солдатских комитетов. На соответствующий проект военного министра А.И. Гучкова ответил телеграммой: "Проект направлен к разрушению армии". Приветствовав Февральскую революцию, Деникин, как и большинство военных и политических деятелей, не ожидал ее разрушительных последствий – и они вскоре стали вносить коррективы в его политические взгляды. На офицерском съезде в Могилеве в мае 1917 г. Антон Иванович говорил: «В силу неизбежных исторических законов пало самодержавие, и страна наша перешла к народовластию. Мы стоим на грани новой жизни, страстно и долго жданной, за которую несли головы на плаху, томились в рудниках, чахли в тундрах многие тысячи идеалистов. Но глядим в будущее с тревогой и недоумением. Ибо нет свободы в революционном застенке! Нет правды в подделке народного голоса! Нет равенства в травле классов! И нет силы в той безумной вакханалии, где кругом стремятся урвать все, что возможно, за счет истерзанной Родины, где тысячи жадных рук тянутся к власти, расшатывая ее устои» ("Очерки русской смуты"). После провала июльского наступления выступил на совещании в Ставке в присутствии членов Временного правительства и обвинил его в развале армии. Выдвинул восемь требований ее укрепления, в том числе: «Сознание своей ошибки и вины Временным правительством, не понявшим и не оценившим благородного и искреннего порыва офицерства, радостно принявшего весть о перевороте и отдающего несчётное число жизней за Родину… Петрограду, совершенно чуждому армии, не знающему её быта, жизни и исторических основ её существования, прекратить всякое военное законодательство. Полная мощь Верховному главнокомандующему… Отменить "декларацию" (прав солдата)… Упразднить комиссаров и комитеты… Ввести военно-революционные суды и смертную казнь для тыла – войск и гражданских лиц, совершающих тождественные преступления… Вы втоптали в грязь наши знамена, – сказал Деникин Керенскому. – Теперь пришло время: поднимите их и преклонитесь перед ними… Если в вас есть совесть!» ("Очерки русской смуты"). Керенский тогда пожал руку генералу, поблагодарив его за "смелое, искреннее слово". Но позже он характеризовал речь Деникина как программу будущего "Корниловского мятежа". И это действительно напоминает вскоре прозвучавшие требования генерала Л.Г. Корнилова о введении военной диктатуры. В июле 1917 г., после назначения генерала Корнилова Верховным Главнокомандующим, Деникин был назначен на его место главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта. За поддержку Корниловского выступления в августе 1917 г. был отрешен от должности Временным правительством и заключен в тюрьму Бердичева, позднее был переведен в Быхов, где содержались под стражей Корнилов и другие генералы. 19 ноября, уже после прихода к власти большевиков, все узники были освобождены по распоряжению генерала Духонина, поплатившегося за это жизнью. 19 ноября 1917 г. Деникин с поддельными документами прибыл в Новочеркасск, где принял участие в организации и формировании генералами Алексеевым и Корниловым Добровольческой армии. Алексеев как Верховный руководитель армии ведал политическим управлением, внешними сношениями с союзниками (Антантой) и финансами, Корнилов осуществлял военное командование. В январе 1918 г. Деникин был назначен начальником 1-й дивизии. В первый Кубанский поход выступил на должности заместителя командующего Добровольческой армией. 13 апреля 1918 г., после гибели Корнилова под Екатеринодаром, вступил в военное командование армией. В июне 1918 г. повел армию во второй Кубанский поход и взял Екатеринодар. 25 сентября (8 октября н. ст.) 1918 г. после смерти генерала Алексеева стал Главнокомандующим Добровольческой армией. К сожалению, либеральные политические взгляды Антона Ивановича были сильной помехой в обретении должного облика Белого движения на этом этапе. Надеясь на обещанную помощь союзников России по Антанте, он согласился на требования западных эмиссаров относительно демократической идеологии Добровольческой армии, в которой даже русский гимн "Боже, Царя храни!" был заменен на Преображенский марш. Такая установка Деникина мешала сплочению всех белых сил, поскольку большая часть офицерства была монархистами. В частности, генерал граф Ф.А. Келлер отказался вступить в Добровольческую армию и согласился сотрудничать с Деникиным лишь в том, что тот разрешит Келлеру самостоятельно сформировать монархическую Северную группу Добровольческих войск в районе Пскова и Витебска на оккупированных немцами территориях. Поначалу такая позиция Деникина препятствовала и налаживанию сотрудничества с монархистом генералом П.Н. Красновым, который тоже надеялся на немецкую поддержку. Деникин не мог преодолеть инерцию внешней войны и неприязни к Германии: «немец считался обязательным врагом, а бывшие союзники – непременно друзьями, обязанными думать о благе России», – в этом его упрекали соратники.  «Мы, русские, мира с немцами не заключили», – отвечал на это Деникин. Он сохранял верность "союзникам" настолько, что действовал даже себе во вред. Он даже был готов действовать против немцев (именно с этой целью Антанта оказывала Деникину некоторую поддержку вооружением). И когда в июле 1918 г. немецкая кавалерия устремилась на Кубань, занятую Добровольческой армией, по приказу ген. Деникина был взорван единственный железнодорожный мост, несмотря на то, что этим Белая армия прервала свою связь с Севером. Тогда же Деникин отказался и от совместного с Красновым похода на Волгу для воссоединения с восточным антибольшевицким фронтом, что обещало важный стратегический успех; он предпочел занять Кубань и ждать там прибытия "союзников". Тем не менее "союзники" медлили с оказанием помощи против большевиков. А по окончании мiровой войны (в ноябре 1918 г.) такой готовности вообще не проявляли. Поэтому в декабре 1918 г. Деникин встретился с Донским атаманом генералом Красновым, который тоже согласился (поскольку немцы ушли) объединить силы и подчинить Донскую армию генералу Деникину как Главнокомандующему Вооруженными силами на Юге России (ВСЮР). В 1919 г. под единым командованием Деникина во ВСЮР входили Кавказская Добровольческая армия генерала П.Н. Врангеля, Донская армия генерала Сидорина, Добровольческая армия генерала Май-Маевского, Деникину также подчинялись главноначальствующий на Северном Кавказе генерал Эрдели, главноначальствующий в Новороссии генерал Шиллинг, главноначальствующий в Киевской области генерал Драгомиров и командующий Черноморским флотом адмирал Герасимов. Генералы Марков, Деникин, Алексеев Управление белыми областями, кроме казачьих, осуществлялось при участии "Особого совещания", – правительства, созданного еще генералом Алексеевым в августе 1918 г. в Екатеринодаре. При Деникине согласно положению об "Особом совещании "от 15 февраля 1919 г. оно совмещало круг деятельности Совета Министров и дореволюционного Государственного совета. Помимо военных, в него входили гражданские политики, у которых доминировали кадеты и другие февралисты, выполнявшие требования Антанты. Из таких же деятелей было создано и "Политическое совещание" – представительство Белых армий в Париже. Этот политический фактор и был основной причиной ориентации Белых армий на Антанту на первом этапе. Причем эмиссары Антанты уже тогда заключили тайный союз с большевиками как более выгодной силы и оказывали белым видимую политическую поддержку лишь для маскировки этого союза. Даже такой либеральный деятель, как кн. Г.Н. Трубецкой, высказал Деникину «убеждение, что в Одессе, так же, как и в Париже, дает себя чувствовать настойчивая работа масонов и евреев, которые всячески хотят помешать вмешательству союзников в наши дела и помощи для воссоздания единой и сильной России. То, что прежде казалось мне грубым вымыслом, либо фантазией черносотенников, приписывавших всю нашу смуту работе "жидо-масонов", – с некоторых пор начало представляться мне имеющим несомненно действительную почву». Не удивительны поэтому и слова самого Деникина о парижском "Политическом совещании": армия «не имеет в Париже никакого представительства, ни в смысле защиты наших интересов, ни в осведомлении Запада о деятельности и боевых успехах армии Юга, ни даже простого опровержения тех вздорных слухов и небылиц, которые распространялись нашими недругами». После окончания мiровой войны единственной причиной присылки "союзниками" незначительных контингентов войск на юге России, на Кавказе, в Прибалтике и других окраинах было стремление отделить от Советской России ряд буферных независимых государств, сделав из них кордон для Европы. Деникин потом горько упрекал союзников, что они, не признав официально ни одно из русских белых правительств (за исключением признания "де-факто" в 1920 г. Врангеля в Крыму ради спасения им Польши), охотно и торопливо признавали все новые государства, возникшие на окраинах России. Политика Деникина все чаще входила в противоречие с этими целями Антанты, поскольку он объявил своими целями: восстановление "Великой, Единой и Неделимой России", "борьба с большевиками до конца", а также защита веры, экономическая реформа с учетом интересов всех классов. Будучи сторонником конституционной монархии, Деникин не считал себя вправе (до созыва Учредительного собрания) предопределять будущее государственное устройство России. Он старался сплотить как можно более широкие слои Белого движения под своими лозунгами и говорил: «Что касается лично меня, я бороться за форму правления не буду, я веду борьбу только за Россию». Плакат армии Деникина В мае 1919 г. Деникин признал главенство над собой Верховного правителя России адмирала А.В. Колчака и стал его заместителем. Одновременно с наступлением Белой армии в Сибири 3 июля Деникин отдал "Московскую директиву". Сентябрь и первая половина октября 1919 г. были временем наибольшего успеха антибольшевицких сил. Наступавшие войска Деникина к октябрю заняли Донбасс и обширную область от Царицына до Киева и Одессы. На московском направлении 6 октября белые заняли Воронеж, 13 октября – Орёл и угрожали Туле. Большевики начали эвакуацию учреждений из Москвы в Вологду. Но оставшиеся до Москвы 200 верст Деникин преодолеть не смог. Видимо, Господь Бог не дал уже близкую победу генералу, боровшемуся просто за Россию, а не за православную государственностьТретьего Рима... Ленин бросил лозунг: «Все на борьбу с Деникиным!» Против него были сконцентрированы все силы Южного и часть сил Юго-Восточного фронтов. В то же время по договоренности с большевиками Махно своим рейдом по Украине разрушил там белые тылы, и против махновцев пришлось снимать войска с фронта. Помогли большевикам и петлюровцы, и поляки, согласившись на перемирие и позволив высвободить силы для борьбы с Деникиным. Создав троекратное превосходство над белыми на главном, орловско-курском, направлении (62 тысячи штыков и сабель у красных против 22 тысяч у белых) в октябре красная армия перешла в контрнаступление. Армия Деникина понесла большие потери и была вынуждена отступать. Зимой 1919-1920 г. г. она оставила Харьков, Киев, Донбасс, Ростов-на-Дону. Военная неудача подорвала моральный дух армии и сопровождались разложением в тылу. «Каждый день – картина хищений, грабежей, насилия по всей территории вооруженных сил, – писал Деникин жене. – Русский народ снизу доверху пал так низко, что не знаю, когда ему удастся подняться из грязи». Принять же решительные меры по наведению порядка главнокомандующий так и не смог. Свой вклад в разложение, особенно крестьянства, внесла и большевицкая пропаганда. В феврале-марте 1920 г. последовало поражение в битве за Кубань, вследствие разложения Кубанской армии, поскольку Кубанская Рада стремилась к утверждению Кубанского Войска как независимого государства, заключив союз с горцами. После чего кубанские казачьи части ВСЮР разложились окончательно, что повлекло за собой развал фронта белых, отступление остатков Белой армии в Новороссийск, а оттуда 26-27 марта 1920 г. отход морем в Крым. Перед этим указом адмирала Колчака 05.01.1920 генерал Деникин был объявлен преемником официальной русской власти, то есть Верховным правителем России, но это уже ничего не могло изменить. Неудачи, критика со стороны генерала Врангеля и других военачальников, разуверившихся в своем Главнокомандующем, катастрофическая эвакуации из Новороссийска, заставили Деникина подать в отставку, и по решению Военного совета 22 марта передать пост Главнокомандующего генералу Врангелю. 4 апреля 1920 г. генерал Деникин на английском эсминце выехал с семьей в Англию, оттуда вскоре в Бельгию, из протеста против начатых английским правительством переговоров о торговле с большевиками. В Брюсселе Деникин приступил к работе над своим пятитомным трудом "Очерки Русской Смуты", которую продолжил в Венгрии (1922-1926) и закончил в 1926 г. Затем Деникин переехал во Францию и приступил к работе над другими книгами: "Офицеры" (1928) и "Старая армия" (1929), общался с писателем И.С. Шмелевым, но участия в РОВСе и других белоэмигрантских организациях избегал. Часто выступал с докладами на политические темы, в 1936 г. начал издавать газету "Доброволец". В это время в предчувствии назревавшей новой мiровой войны в русской эмиграции обсуждался вопрос: с кем быть, когда она начнется. Небольшая группа совпатриотов пропагандировала поддержку "русского народа", то есть СССР. Основная часть белой эмиграции надеялась на "Антикоминтерн" (Берлин-Рим-Токио). Деникин же считал, что «совершенно безосновательно приписывать идеологические основания оси Рим-Берлин и треугольнику Берлин-Рим-Токио»; их цели – передел мiра, ведь и Гитлер «торгует с Москвою во всю». Поэтому Деникин резко критиковал прогерманские настроения; как и в гражданскую войну, он оставался сторонником союза с Францией. Но, с другой стороны, он сожалел, что Франция сделала ставку на Польшу, а затем пошла на союз с СССР и «скинула вовсе со счетов Национальную Россию». Поэтому Деникин с огорчением отмечал отсутствие идеологических мотивов и у демократий, которые тоже преследуют свои колониальные геополитические интересы, причем даже «самая великая» демократия, США, «питает слабость к режимам Москвы и Барселоны»... Подчеркивая, что за границей у России вообще нет друзей, Деникин сформулировал двойную задачу: нужно свергать советскую власть и защищать русскую территорию, но участие эмигрантов в иностранном вторжении в Россию недопустимо ("Русский вопрос на Дальнем Востоке", 1939, 2-е изд.). Более многочисленные правые круги РОВСа считали подобную позицию теоретически верной, но практически неосуществимой. Они называли это «погоней за двумя зайцами», утверждая, что «тот единственный заяц, за которым ныне следует гнаться – падение большевиков на всей территории России». Начало Второй мiровой войны 1 сентября 1939 г. застало генерала Деникина на юге Франции в деревне Монтэй-о-Виконт, куда он уехал из Парижа для работы над своей автобиографической книгой "Путь Русского Офицера". В начале немецкой оккупации Франции в мае-июне 1940 г. Деникин попытался выехать на машине в направлении испанской границы, но немцы его опередили. Пришлось остаться близ Биаррицы под немецкой оккупацией в трудных материальных условиях. В мае 1945 г. Деникин вернулся в Париж и в ноябре, воспользовавшись приглашением одного из своих соратников, переехал в США. Там он обратился с письмами к генералу Эйзенхауэру и американским политикам с призывом остановить насильственную выдачу в СССР бывших советских граждан (беженцев и власовцев– "второй эмиграции"). В частности, в октябре 1946 г. в письме сенатору Артуру Вандербергу Деникин писал: «Теперь, когда столь многое из того, что творится за "Железным занавесом", стало явным, когда явилось уже столько живых свидетелей неописуемой жестокости, с которой коммунистическая диктатура обращается с человеком, общественному мнению США должно быть понятно, почему эти русские люди больше всего боятся… возвращения на родину. Знала ли история подобное явление, чтобы десятки, сотни тысяч людей, вывезенных из родной страны, где протекала вся их жизнь, и где, следовательно, сосредоточились все их интересы, где остались их семьи и близкие – не только всеми силами противились бы возвращению, но одна возможность его доводила бы их до сумашествия, до самоубийства...» Частые похвалы Деникину со стороны красных патриотов якобы за его "одобрение побед Красной армии" искажают реальное отношение белого генерала к этому вопросу (см. ниже отрывок из его "Обращения"). В мае 1946 г. в одном из писем своему долголетнему помощнику полковнику Колтышеву Антон Иванович писал: «После блестящих побед Красной армии у многих людей появилась аберрация... как-то поблекла, отошла на задний план та сторона большевицкого нашествия и оккупации соседних государств, которая принесла им разорение, террор, большевизацию и порабощение... Вы знаете мою точку зрения. Советы несут страшное бедствие народам, стремясь к мiровому господству. Наглая, провокационная, угрожающая бывшим союзникам, поднимающая волну ненависти политика их грозит обратить в прах все, что достигнуто патриотическим подъемом и кровью русского народа... и поэтому, верные нашему лозунгу – "Защита России", отстаивая неприкосновенность российской территории и жизненные интересы страны, мы не смеем в какой бы то ни было форме солидаризироваться с советской политикой – политикой коммунистического империализма». Скончался Антон Иванович от сердечного приступа 7 августа 1947 г. в больнице Мичиганского университета и был похоронен на кладбище в Детройте. 15 декабря 1952 г. состоялось перенесение останков генерала Деникина на Св. Владимiрское православное кладбище в Касвилле, Нью-Джерси. Что касается семьи Антона Ивановича, то в 1918 г. в Новочеркасске 45-летний Деникин женился на Ксении Васильевне Чиж, приехавшей к нему из Киева, где в 1914 г. они впервые встретились. Жена сопровождала его все последующие годы, поддерживая во всех испытаниях судьбы. Их дочь Марина (1919 г.р.) стала французской писательницей под псевдонимом Марина Грей, но, к сожалению, не обладая ни должными знаниями, ни духовно-политическими качествами, чтобы выступать как историк или политик. Она постаралась выпятить именно худшие, либерально-февралистские черты мiровоззрения своего отца для западной публики. 3 октября 2005 года прах генерала Антона Ивановича Деникина и его супруги вместе с останками философа И.А. Ильина и его супруги был перевезен в Москву в рамках пропагандной кампании В.В. Путина для показательного захоронения в Донском монастыре. Перезахоронение было осуществлено с согласия дочери Деникина. Один из депутатов Государственной Думы РФ (В.Р. Мединский) верно назвал это «знаком милости победителей по отношению к поверженным врагам». Могилы Деникина и его жены, Каппеля, Ильина и его жены на территории Донского монастыря в Москве Из "Обращения" ген. Деникина (1946) …Ничто не изменилось в основных чертах психологии большевиков и в практике управления ими страной. А между тем в психологiи русской эмиграцiи за последнее время произошли сдвиги неожиданные и весьма крутые, от неосуждения большевизма, до безоговорочного его прiятiя… К глубочайшему сожалению, по такому опасному пути пошла и наша эмигрантская церковь, под водительством митрополита Евлогия, осенившая сменовеховство духовным авторитетом… Первый период войны… Защита Отечества. Блистательныя победы армiи. Возросшiй престиж нашей Родины… Героический эпос русского народа. В помыслах своих, в чувствах мы были едины с народом. С народом, но не с властью.На этой струнке играют и "советские патриоты", и сменовеховцы, дружным хором прославляя советскую власть, которая-де "подготовила и организовала победу" и поэтому "должна быть признана национальной властью…". Но ведь советское правительство ставило себе целью не благо России, а мiровую революцiю, внося даже соответственное положенiе в устав красной армии… Советы, так же, как и Гитлер, собирались "взрывать мiр" и для этого именно создавали такiя колоссальныя вооружения. Между тем, при наличии России нацшональной, с честной политикой и прочными союзами, не могло бы быть "гитлеровской опасности", не было бы и самой 2-й мiровой войны. Но вот, когда красная армiя вышла за пределы российских земель, большевицкий Янус повернулся к мiру своим подлинным лицом. И тогда началось раздвоенiе в эмигрантской психологiи. Ибо, по мере того, как советская стратегия на штыках российских несла народам освобождение, советская политика претворяла его впорабощение. Нелепо применять такие термины, как «историческая задача России», «славянофильство», «объединение славян», к кабальным договорам, заключенным Советами с коммунистическими и коммунизантствующими правительствами, ими насильно поставленными, под глухой ропот народов. Наоборот, советская оккупация дискредитирует идею славянского единения, возбуждая горечь, разочарование, даже враждебность против СССР, увы, отождествляемого с Россией. Наконец, третiй этап: война окончена, идет борьба за мир. Вместо этого Советы ведут вызывающую политику, грозящую восстановить против них внешний мiр, грозящую нашей родине новыми неисчислимыми бедствиями 3-ей мiровой войны, с небывалыми еще ужасами. Все более нарастает приглушенная пока, ненависть к СССР… К СССР, но и… к Россiи. ... необычайно важно, чтобы мир не отождествлял советскую власть с народом россiйским. Недопустимо поэтому замалчивать зло, ею творимое, воздерживаться от осужденiя и, тем более, оправдывать – из опасенiя, якобы "повредить России". Ничто так повредить России не может, как оправдание большевицкаго режима и большевицкой агрессивности. Надо правду называть правдой, ложь – ложью и преступленiе – преступленiем». Генерал А.И. Деникин "Свободный голос", Париж, сборник первый, февраль 1946 г. Постоянный адрес данной страницы: http://www.rusidea.org/?a=25080710