Фёдор Гиренок, Александр Панарин, Александр Дугин
О терактах в США - трезвыми глазами
1. Федор Иванович ГИРЕНОК, профессор кафедры философии гуманитарных факультетов МГУ, д.ф.н.
СМЫСЛ и СОБЫТИЕ БРЕШЬ В "КУЛЬТУРНОМ СЛОЕ"
(выступление на "круглом столе" Экономико-философского собрания МГУ, 06.10.01 г.)
11 сентября мы были зрителями телевизионной передачи, в ходе которой взрывались самолеты и падали небоскребы. Я смотрел... и не видел - эмоционально я был не с Америкой...
Энергию моих эмоций источили события последнего десятилетия. Я помню расстрел Российского Белого Дома в 1993 году. Я помню, как сотни граждан моей страны стояли на набережной, пили пиво, и смотрели на танки, стреляющие по Парламенту. Семь выстрелов, сотни трупов. Чем больше выстрелов, чем больше трупов, тем ближе к Европе, ближе к цивилизации...
А потом была Чечня. Телевидение с чудовищной назойливостью показывало мне одну и ту же картинку: Грозный, площадь, подбитый танк, и наполовину вывалившийся из танка обгоревший труп мальчика - солдата моей армии...
А еще я помню, как бомбили Белград. И я был с югославами, ибо там - в Белграде - бомбили православную цивилизацию.
Запад стрелял в меня и в совсем кошмарные дни, когда дома взрывались здесь в Москве, рядом со мной. Причем взрывали их те, кого мы научили строить дома.
В ХХ веке мы, русские, убили самих себя. Мы живем после смерти. Без эмоций, без чувств...
Когда я смотрел на разрушающийся Центр Международной Торговли, я ожидал увидеть жуткие кадры и ошибался. Американское телевидение гуманнее - оно не показывало и не показывает всему миру своих раздавленных граждан...
Мир, в котором мы сегодня живем, лжив и двуличен. Ни одно его слово не внушает доверия. Если еще можно чему-то верить, так это первым реакциям своей души, спонтанным движениям своего сознания. В первых реакциях повседневного сознания проступает еще что-то первичное, не опосредованное теориями, проступает твое чувство, принадлежащая тебе эмоция. Уже в следующий момент времени появится "язык-Цербер", неизвестно откуда возьмутся "правильные" слова, которые скажут тебе: что ты должен чувствовать, что ты обязан переживать. Но это будут уже не твои эмоции. Это вообще будут не эмоции, не чувства и не сознание. Это будет язык - форма культуры, которая приводит в движение "слова-заглушки", "фразы-тормоза", "тексты-стрелки", предназначенные только для того, чтобы перевести твои мысли с одного пути на другой, как будто это не мысли, а железнодорожные вагоны.
Чем агрессивнее культура, тем универсальнее ее язык. Слова этого языка проникают во все поры живого сознания, вызывая его скрытое и открытое сопротивление.
Пустые слова о гуманизме, о свободе, о личности, о правах заполонили мир. Подозрительное отношение к эмоциям, чувствам и дорефлексивному сознанию стало глобальным. Современный культурный мир лишает дословное слова, отделяет немотствующее от языка. И когда немотствующее вдруг заговорит, где-то падают небоскребы...
Любая цивилизация накапливает негативную энергию обид и энергию эмоций, не связанных речью. В любом человеке есть сила чувства, свободного от рефлексивной опеки. И эта сила может дать о себе знать во всякий момент. Она может верующих в одно мгновение превратить в неверующих, а гуманистов - в антигуманистов. Поэтому пусть развяжутся языки молчания...
Взрывы в Америке это голос дословного, ищущего слово. Это косноязычная речь немотствующих ушей. О чем нельзя говорить, о том не следует молчать. Ибо однажды, умалчиваемое, недосказанное пробьет "культурный слой заглушек" и выйдет на поверхность, и это выход будет восприниматься, как катастрофа, как событие без последствий.
В основе любого мирового порядка лежит такое событие. Взорвавшийся Манхэттен сорвал "заглушки" сознания, отбросил тормозные "башмаки" культуры и заблокировал переводные стрелки мысли. Рухнувшие небоскребы обессмыслили бесконечное количество слов, сказанных теоретиками и идеологами общечеловеческих ценностей. Они показали пустоту надвигающейся глобальной цивилизации. В этой пустоте явила себя отмененная, ускользнувшая от человека реальность...
В Америке столкнулись тела дословного с пустыми формами культуры. Ведь современная Америка культурнее самой культуры - она ее образец. И вот эту силу образца обессилила фактичность бытия.
"Зачем?" - спрашивают американцы, глядя на развалины Торгового Центра. "Какой в этом смысл?" - вопрошает Америка, подсчитывая убитых и раненых. Неожиданно для себя жители Америки стали герменевтиками, и первым открытием, которое им придется сделать на этом пути, будет осознание того, что вопрос о смысле лежит в иной плоскости, чем вопрос об истине. Что истина лежит вне смысла, а смысл - вне истины...
Все уже смирились с тем, что знание уже не связано с просвещением. Придется с этим смириться и Америке. Истиной вне смысла устанавливаются действия, события. Америка создала цивилизацию событий, где одно событие заменяется другим с нечеловечески огромной скоростью. Цивилизация высоких скоростей имеет несколько смыслов и пониманий. Смысл отстает от событий, не успевает осесть, и поэтому каждому человеку приходится жить в режиме не извлеченного смысла, в модусе неверия. Если смысла лишают события, состав событийности, то события обессмысливают смыслы. Между событиями и смыслами идет война...
Например, Советского Союза уже нет, а слова, которые ему говорила Америка, остались. Остались и институты, существованию которых придавал смысл исчезнувший гигант. И Америке теперь нужно приостанавливать действие пустых слов, пустых смыслов и пустых институтов. Американцам решать - будет ли устремлена Америка к поверхности, к пространству, к развертывания новых событий...
Взрывы в Америке показали, что погоня за новым - это бег в бесконечности, превращающий все сущее в нечто временное, неустойчивое. Рухнувшие небоскребы стали чистой событийностью Америки, неким ее упоением. В ней Америка возвращается к самой себе. И теперь, после взрывов у Америки появилась редкая возможность приобрести почву под ногами.
Америка может сделать бросок на Юг, может пойти войной на Восток, но ей уже не уйти от себя, от конечности своего существования, о котором возвестили взрывы в Нью-Йорке.
Американцам и всем нам придется признать, что общечеловеческой цивилизации не существует, что единого человечества нет. Запад грохочет событиями, Восток таится на глубине, придавай смысл каждому событию. Между ними мы. С окаменевшими чувствами, навечно распятые между смыслами и событиями.
2. Профессор, д.ф.н, Александр Сергеевич Панарин (зав.кафедры Политологии МГУ)
ОНТОЛОГИЯ ТЕРРОРА
(выступление на "круглом столе" "Экономико-философского собрания" МГУ,
06.10.01 г.)
События, которые имели место 11 сентября, симптоматичны. Они не самоценны, и не самосодержательны. В них есть некая тайна… Может быть это и есть апокалиптическая тайна нашего времени.
Мы имеем сегодня поистине парадоксальную ситуацию. С одной стороны, мы сталкиваемся с чем-то экстравагантным, небывалым со времен эпохи Просвещения, с XVIII века. Совершен некий террористический акт, но вместо того, чтобы искать террориста, его совершившего… в духе принципов презумпции невиновности, в духе принципа индивидуальной ответственности, а не кровной мести и так далее… Вместо всего этого нам говорят, что надо бомбить почему-то Афганистан. Якобы террористы там, наверное, живут. Потом говорят, что надо наказать неправильно ведущие себя страны: Ирак, Сирию, Иран и т.д. Потом речь заходит о "мусульманском экстремизме" - тут уже для возможности дальнейшей эскалации конфликта буквально нет предела. Наконец говорят о "конфликте цивилизаций" - "цивилизованному Западу" противостоит уже и не мусульманский мир, а вообще Восток.
Ситуация более чем экстравагантная. Поведение нынешнего "гегемона" - США - уже развязавшего войну, вопиюще противоречит всем "презумпциям Просвещения", всем "презумпциям демократии", всей либеральной системе ожидания. Отсюда напрашивается вывод: всем - особенно сторонникам этого гегемона - сейчас самое время… как бы немного удивиться происходящему, шепнуть ему, что так поступать, в общем-то, не совсем хорошо и т.д. Однако этого не происходит. Именно поэтому я и назвал ситуацию парадоксальной.
С другой стороны, этого, безусловно, следовало ожидать. Вся духовная ситуация нашего времени свидетельствует о том, что мы давно готовы к этому. Мало того, если нам сегодня и удастся избежать большой войны, она непременно случится завтра. Пусть по другому поводу, но она случится непременно, потому что это событие соответствует той духовной программе, которая заложена в современной истории, заложена в самосознании современного Запада и (в первую очередь, США).
Что я имею в виду. Когда американцы выдвинули концепцию однополярного мира, для меня стало очевидным, что начинается четвертая - после "холодной" - Мировая война. Мне тогда говорили, что я мыслю чересчур экстравагантно, что я - экстремист и т.д… Моя книга была написана в 1997 г., опубликована в 1999 г. Одна из глав в ней так и называется: "Четвертая мировая война - континент - Евразия". Из чего я исходил? Из того, что сама концепция однополярного мира - это вызов, то есть неминуемая война. Что означает "однополярный мир"? Это значит, что в мире существует только одна держава, имеющая подлинный государственный суверенитет. Все остальные страны суверенными быть не могут. Это вполне естественно - раз у мира есть только один полюс, одна держава правит миром, значит, суверенитет остальных весьма условен. А раз он условен, все крупные страны, которые в принципе способны, хоть как-то, сопротивляться однополярному диктату, будут фактически демонтировать.
Демонтируют Россию. Хотя бы потому, что она слишком велика для однополярного мира, а, следовательно, потенциально способна не соглашаться. Демонтируют Китай (у Госдепартамента США, например, есть мнение, что необходимо нанести превентивный удар по Китаю, пока он не стал сверхдержавой). Демонтируют другие страны. Для нейтрализации потенциальных конкурентов и тех, кто имеет возможность хоть как-то противодействовать реализации их стратегических инициатив США активно используется концепция "конфликта цивилизаций". В реальной политической практике принятие этой концепции означает, что все крупные государства, в наше время, обречены распадаться. На их месте должно возникать множество маленьких государств. Естественно, эти маленькие государства будут значительно больше подходить на роль послушных исполнителей воли единственной сверхдержавы.
Еще более катастрофичной выглядит духовная картина мира. Она демонстрирует абсолютную, фатальную запрограммированность на большую мировую войну. Я имею в виду последствия принятия за чистую монету все той же концепции "конфликта цивилизаций". Для мира, сформированного эпохой Просвещения, нет разных цивилизаций, у которых разное будущее, разное понимание мира и человека. Универсалии прогресса, универсалии Просвещения, универсалии демократии - это то, что узурпирует право диктовать одинаковое будущее для всех стран. Возможна лишь небольшая разница в сроках.
Таким образом, когда нам сейчас говорят о "конфликте цивилизаций", это означает, что пока цивилизации, отличные от той, что претендует сейчас на мировую гегемонию, не сдались, не нивелировались, не исчезли, война не может быть закончена.
Обращает на себя внимание характерный для нынешней ситуации переход от формального гуманизма к откровенному социал-дарвинизму. Идеология "выживает сильнейший" - это, конечно, идеология войны. Присмотритесь к "крутым парням" современного рынка, тем, что говорят: "Горе бедным и неприспособленным - пусть они погибнут!". У них, безусловно, милитаристская психология и даже антропологически это какой-то милитаристский тип. Социал-дарвинистский отбор -милитаристская концепция гибели всех слабых. Ясно, что эта концепция непременно ведет к войне всех против всех, в том числе на государственном, международном и даже глобальном уровне. Отсюда и декларированная борьба "цивилизованного" меньшинства с "нецивилизованным" большинством. Получается, что у "нецивилизованного" меньшинства человечества фактически нет никакого оправдания, нет самого права на существование. Раньше мы констатировали, что они находятся в отчаянном положении, что они бедные, голодные, неграмотные. Но никто не говорил, что они не достойны существования, никто не говорил, что их надо покорить, что их надо завоевать, что им надо заткнуть рот. Европейские гуманисты говорили о том, что их надо "поднять" до "уровня цивилизованых стран"", обеспечить им процветание, свободу, демократию. То, что говорится им сейчас - это совершенно новый язык. Социал-дарвинистский. Европа как-то незаметно заговорила на этом языке. Европа просмотрела момент, когда она освоила этот язык. Другого языка она сейчас уже не знает.
Это, конечно, ситуация войны. Если, скажем, сегодня она "рассосется" каким-то образом, она непременно повторится завтра, так как сама духовная ситуация времени остается неизменной. Ведь новый язык Запада - это язык войны.
В этом обстоятельстве содержится колоссальный вызов. Кому он адресован? Конечно, в первую очередь, мусульманскому миру. Это откровенно заявляется, но это только первый этап. Разумеется это - хоть и в скрытой форме - вызов и России... Я с уважением отношусь евразийской концепции, для меня совершенно очевидно, что Россия держится на славяно-тюрском единстве, на славяно-тюрском консенсусе. И когда наш Президент, небезопасно кокетничая с атлантистами, говорит, что мы с "цивилизованным миром" против "нецивилизованного", то он разрушает жизнено важный для нас геополитический славяно-тюрский консенсус. Он выступает как настоящий атлантист и это крайне опасно...
Итак, очевидно, что это вызов России, вызов ее целостности, хотя бы потому, что добрая половина населения в постсоветском пространстве и около трети населения в России - мусульмане. Причем это наиболее организованная, обладающая политическим самосознанием часть населения. Поэтому заставить Россию привязать себя к атлантической колеснице и заставить говорить о том, что мы с Америкой будем против мусульманского мира воевать, означает нанести по России страшный удар, чреватый невосполнимыми потерями.
Можно попытаться выяснить, где находятся корни этой провокации. В.И.Ленин говорил в свое время о "перерастании империалистической войны в войну гражданскую". Мне кажется, что здесь мы имеем дело с реализацией похожей программы. У нас в Кремле сейчас, безусловно, сильны позиции "партии гражданской войны". Эта "партия", во-первых, уже очень сильно набедокурила - провинилась перед собственным народом, поэтому ей не с руки возвращаться под национальную юрисдикцию. Это означает, что ее представители, по определению, все глобалисты, американисты, американофилы. Там они держат капиталы, учат своих детей. Туда они готовы удрать в случае чего. У них существует обоснование подозрение, что в России в принципе не возможна демократия западного образца. Наша культура, наш менталитет сами собой, спонтанно, такую демократию не родят. А это означает, что единственным гарантом "демократии" в России является... оккупация. Они говорят: "Когда возникла демократия в Германии? Когда Германия была оккупирована Америкой. Когда возникла демократия в Южной Корее и Японии? Когда они откровенно были оккупированы Америкой…" Получается, что и в России демократия возможна лишь при условии американской оккупации...
Таким образом, Россия, представляя сегодня свои военные базы и базы своих союзников якобы для ударов по афганцам, на самом деле, обеспечивает удары по собственной идентичности и по своему народу, который сам по себе не желает быть "демократичным", и без американской оккупации таковым никогда не станет.
Ясно, что лоббирует такое развитие событий "партия гражданской войны" - "партия", которая ненавидит и презирает собственный народ, не верит в его "демократические" перспективы и потенции. Сегодня эта "партия" фактически действует в открытую. И это, в каком-то смысле, хорошо. Раньше у нее был один противник -"нецивилизованный" и "недемократичный" русский народ. Сегодня, по своему недомыслию, эта "партия" обзавелась еще одним противником. Я имею ввиду мусульманский мир. Возможно теперь русский народ и мусульманский мир солидарно ответят этой "партии гражданской войны". Я очень рассчитываю на это.
Конечно, на государственном уровне, Россия сейчас занимает катастрофически неправильную позицию. У нас был блестящий шанс противопоставить себя агрессору. Пока он окончательно не разоблачил себя, ему еще можно было поддакивать, можно было вести сложную игру: говорить, что мы хотим войти в Евросоюз, ВТО, чуть ли не в НАТО. Но сегодня, когда США фактически развязали войну, мы обязаны были приложить усилия к тому, чтобы остановить агрессора.
У Путина во время визита в Германию был для этого прекрасный повод. Германия ждала... Немцы, и другие европейцы не особенно довольны этой авантюрой с мусульманским миром. Ведь это проблема не только России. Во Франции шесть миллионов мусульман. Затрагивает начавшаяся агрессия безопасность Франции? Да, конечно! Вы знаете, сколько мусульман и, в частности турок, в Германии? Угрожает антиисламская истерия безопасности Германии? Да, бесспорно. Но европейцы связанны в своих действиях и не способны открыто выступить против провокационной политики США. Они ждали этого от России. Была надежда на то, что Путин поехал в Германию, чтобы на европейском направлении противостоять деятельности США. Но он повел себя, как последовательный атлантист и шанс был упущен.
Власть прекрасно отдает себе отчет, что среди народа - мусульман, славян, всего населения Российской Федерации, и шире, всего постсоветского пространства - есть молчаливый консенсус: Россия ни в коем случае не должна встревать ни в какую американскую авантюру ни против мирового ислама, ни против любой другой части мира. Таким образом, совершенно очевидно, что "партия Кремля" - это уже не партия национального консенсуса. Власть делает шаги, которые заведомо противоречат не только национальным интересам страны, но и солидарному мнению ее народа. Остается только предполагать, в чем заключена подоплека этого самоубийственного курса.
Возвращаясь к, собственно, терактам 11 сентября, хочется отметить следующее. Я не готов поручиться за то, что здесь мы имеем тщательно спланированную провокацию американских спецслужб (как утверждают многие). Мне думается, что стихийное явление, и такие вещи еще будут происходить. Это, на мой взгляд, своего рода месть народов, покинутых и преданных своими элитами. Элиты ушли за Запад, оставив народы у разбитого корыта. Народы оставшиеся без элит, превратившиеся в молчаливое гетто, лишенное языка, способны на акты отчаяния…
Но даже если речь идет о стихии терроризма - даже если эта операция не была спланирована таинственными инстанциями, близкими мировой надгосударственной элите, или американскими спецслужбами - очевидно, что США используют последствия случившегося с максимальной эффективностью. Более того, я думаю, что сегодня американский правящий класс для того, чтобы получить массовую поддержку народа, мощную "партию войны" внутри страны, готов взорвать еще не одно здание, и не только в Нью-Йорке.
Следует также иметь ввиду, что американцы, безусловно, знают, что европейцы боятся этой авантюры и хотели бы от нее дистанцироваться. Поэтому, для преодоления их противодействия завтра-послезавтра могут прогреметь взрывы в Париже, Берлине и других европейских столицах... Помнится, когда США никак не хотели вступать во Вторую Мировую войну, Черчилль - выдающийся политик - распорядился взорвать американский корабль (якобы это сделали немцы)… Я думаю, что европейцев США втянут в свои авантюры, используя для этого любые средства…
Тот фальшиво высокий тон, который взяли американцы - "особая миссия защитников свободы и демократии во всем мире", "нация подъема", "сверхлюди", "сверхчеловеки" и пр. - звучит диким диссонансом, когда знакомишься с реальным состоянием американской экономики. Она уже давно не производительная, а спекулятивно расточительная. Грядет кризис по масштабам значительно превосходящий "великую депрессию". Нет никакой протестантской этики в основе экономического роста, нет никакой реальной экономической мотивации. Добрая половина американцев предпочитает не работать, а играть на бирже. То есть внутри этого видимого сияющего "колосса" ощущается поразительная дряхлость. Неудивительно, что американский правящий класс решил, что та система завышенных ожиданий, тот завышенный миф о "непобедимой Америке", который был задан, может быть сегодня поддержан только радикальными средствами. Наиболее эффективными из арсенала таких средств представляются активные военные приготовления и милитаристская истерия.
И еще одно обстоятельство. Американцы очень боятся, что время сейчас работает не на них (этого же в свое время боялся Гитлер). "Завтра будет поздно". Эта крайне опасная тенденция. Здесь бряцание оружием, демонстрация гипертрофированных мускулов, скрывает внутреннюю неуверенность в себе. Будущее для них непонятно, оно пугает. Необходимо "сорвать банк" сейчас, немедленно. Они боятся, что завтра сверхдержавами могут стать Индия, и Китай. Завтра Россия может избавиться от своих кремлевских атлантистов. Многое может случиться. Пока этого не случилось, надо спешить... С такой мотивацией Гитлер начинал Вторую Мировую войну. Я думаю, именно такая мотивация сегодня лежит в основе действий американского руководства.
3. Александр Дугин
Мир против террора
(столкновение интересов России и США практически неизбежно)
Для Part.org.ua (Интервью взяла Олеся Яхно), 14.11.2001
"То, как Америка отнеслась к терактам 11 сентября, недвусмысленно показало, что глобальные геополитические интересы США были совершенно иными, чем формально заявленное желание покарать террористов. Америка прореагировала так, чтобы усилить свое присутствие в Средней Азии для того, чтобы фундаментально саботировать возможность начала беспрепятственного развития энергоснабжения Европы по любому маршруту с помощью каспийской нефти, туркменского газа и вообще среднеазиатских ресурсов", считает советник по геополитике спикера Государственной Думы России Геннадия Селезнева Александр Дугин.
Part.org.ua – В ряде зарубежных изданий появилась информация о том, что якобы есть видеопленка, на которой бен Ладен признается в том, что организатором терактов в США является "Аль-Каида". Считаете ли Вы действительно организатором терактов 11 сентября "Аль-Каиду"? И почему именно сейчас обнародована такая информация?
А. Дугин - Cовсем недавно прошла информация о том, что ответственность за теракты взяла на себя совершенно другая организация (по-моему, "Ассоциация Справедливости"), руководителем и активным членом которой являлся Мохамед Атта, и что эта организация состоит из палестинских террористов, которые мстят за поддержку Израиля. Уже были официальные заявления этой организации. И раз появилась такая информация, то удары по Афганистану теряют свое минимальное обоснование. Нужны были некие факты, некие заявления, подтверждающие виновность бен Ладена, которая в западных СМИ поставлена под сомнение. И если бы бен Ладен и его "Аль-Каида" были причастны к этим терактам, то он, прекрасно осознавая логику реакции США, давно бы уже об этом заявил.
Поэтому я уверен, что муссирование темы причастности бен Ладена означает то, что эта версия распадается на глазах. Надо учитывать тот факт, что исламский радикализм, особенно его наиболее авангардные отряды как "Аль-Каида" бен Ладена, палестинский "Хамас", были созданы при огромной помощи Соединенных Штатов Америки. Насколько я знаю, сейчас в прессе появилась информация о последней встрече бен Ладена с его кураторами из ЦРУ в августе 2001 года. Соответственно, монтаж этой грандиозной планетарной провокации, когда спецслужбы США связаны со столь грандиозными событиями, все больше и больше становится достоянием общественности. Этот скандал надо погасить – для этого вбрасывается такого рода информация, и я не исключаю, что бен Ладена его американские кураторы заставят признаться в том, что это якобы он виноват, в противном же случае Америке будет невозможно спасти свое лицо.
Хотя, если посмотреть на то, кому выгодны теракты, то это, конечно же, радикальный ислам. Но так как радикальный ислам не является самостоятельной геополитической силой, то эти теракты выгодны заказчикам радикального ислама, которыми и являются сами Соединенные Штаты Америки. Благодаря этим терактам, США решили пять или шесть фундаментальных и нерешаемых фатальных и кризисных проблем, которые назревали до 11 сентября.
Я не исключаю участия "Аль-Каиды" или отрядов бен Ладена в терактах, но это все равно, что сказать, что в терактах принимали участие сами представители ЦРУ, потому что это их порождение, и только самый наивный геополитический человек, которым является мировой обыватель, может поверить в эту наспех слепленную дезинформацию.
Part.org.ua - До какого этапа разворачивания антиреррористической коалиции Россия будет и дальше поддерживать США, если война против терроризма будет расширена за границы Афганистана? Возможно ли, что Россия на следующем этапе войдет в столкновение с действиями США?
А.Дугин - Столкновение интересов России и США, практически, неизбежно. Это может произойти на любом этапе и для этого не нужно формального повода.
То, как Америка отнеслась к терактам 11 сентября, недвусмысленно показало, что глобальные геополитические интересы США были совершенно иными, чем формально заявленное желание покарать террористов. Америка прореагировала так, чтобы усилить свое присутствие в Средней Азии для того, чтобы фундаментально саботировать возможность начала беспрепятственного развития энергоснабжения Европы по любому маршруту с помощью каспийской нефти, туркменского газа и вообще среднеазиатских ресурсов. Для того, чтобы не допустить этого, США и предприняла эту широкомасштабную акцию в Афганистане. Она не рассматривается как операция, направленная на уничтожение бен Ладена, а рассматривается как операция по созданию пояса войн средней и малой интенсивности. Она направлена как против Ирана, так и против среднеазиатских республик, но, в первую очередь, направлена против России. Не понимать этого бесконечно невозможно. И сейчас Россия, на мой взгляд, пытается сделать "хорошую мину при плохой игре" и, проигрывая фундаментальные стратегические позиции в противостоянии с США, Россия, мне кажется, ведет себя неадекватно. Так долго вести себя невозможно и любой повод, будь то расширение сферы военных действий или утверждение, что бен Ладен скрывается где-то в Подмосковье, или превентивные ядерные удары по какому-нибудь санаторию, который, оказывается, принадлежит террористам где-нибудь в Европе, любое продление и развитие американской стратегии, что вполне возможно, приведет к новой волне обострений с Россией. Это абсолютно неизбежно, это вписано в саму геополитическую логику конфликтов.
Наиболее вероятный вариант – это когда Путин будет возвращаться из Техаса, ничего не получив, потому что он ничего не может получить по определению. Даже если это подадут в качестве какого-то успеха российской дипломатии, все равно это будет провал. Провал уже идет – и долго это скрывать невозможно.
Второй вариант – это февраль 2002 года или позже, где-то к лету, когда станет окончательно ясно, что Америка не собирается реализовывать свои цели в Афганистане, а к этому времени, я думаю, произойдет переворот в Пакистане. И мы получим действительно фундаментальное оживление радикального ислама, которое, благодаря Америке и объявлению его врагом микродержав, получает совершенно другое геополитическое наполнение, чем это было раньше. И американо-российское сближение – это признак неудачи российской внешней политики, инициатива в духе раннего Горбачева и раннего Ельцина по резкому ослаблению геополитического потенциала России.
Part.org.ua - Александр Гельевич, согласны ли Вы с тем, что теракты в США начали новую эпоху в российской экономике и что Россия, поддержав антитеррористические планы Запада, рассчитывает на быстрое и безболезненное вхождение в глобальную экономику?
А. Дугин – Во-первых, вхождение России в мировую экономику ничего, кроме вреда и разрушения оставшихся действующих технологических модулей, не принесет. Во-вторых, вхождения российской экономики в международную на благоприятных условиях не произойдет никогда, потому что мировая экономика сама по себе еще не сложилась, существуют серьезные геоэкономические трения между Европой и США, между "третьим миром" и богатым Севером. И Россия, вступая в эту проблематичную и неровную систему, и, продолжая оставаться на ее периферии, ничего особенного не выигрывает и ничего особенного не теряет.
Я полагаю, что это лишь идеологические иллюзии, дымовая завеса разговором, что Россия выигрывает в этой ситуации. В привилегированный клуб экономически развитых стран Россию не примут по определению, потому что экономика – это та сторона России, которая является наиболее слабой, наше ВВП и наши механизмы хозяйственные в принципе никого не волнуют, если совокупный бюджет российской федерации меньше, чем бюджет иранского банка. Если у России и есть какая-то геополитическая состоятельность, то только в сфере ресурсов, в сфере вооружения, в сфере возможности проводить самостоятельную международную политику. Экономические темы для России вообще имеют десятистепенное значение. Правильно оценив геополитеческий и ресурсный потенциал, Россия могла бы быть процветающей державой, руководствующейся и внутренне, и внешне абсолютно специфическими правилами ведения экономической и хозяйственной деятельности. В этом отношении, мне представляется, что вопрос принципиально не стоит. Люди, мыслящие в таких категориях, либо абсолютно не понимают реалий международной геополитической жизни, либо специально создают мифы, позволяющие прикрыть собой очень конкретные и разрушительные для нашей страны международные договора.
Part.org.ua - Согласны ли Вы с тем, что наметившиеся разговоры о сближении России и НАТО говорят о том, что Москва сегодня использует новую антитеррористическую коалицию, чтобы получить реальную возможность влиять на принятие решений НАТО. Созданный еще в 1997 году постоянный совет Россия-НАТО, как предполагалось, обеспечит России право голоса, но в действительности оказалось, что НАТО использует совет только для того, чтобы постфактум сообщить России о принятом его членами решении, а России хотелось бы обладать правом вето.
А. Дугин - Россия может хотеть многого. Те модели, те формулы, которые обсуждаются о предоставлении большего веса России в НАТО, являются несвоевременными, неуместными и обреченными на полный провал. Конечно, Россия заинтересована в том, чтобы превратить НАТО в некую иную систему, направленную не против России, как это до сих пор есть, а против кого-то другого. Но для этого надо правильно оценить наш ядерный потенциал, наш геополитический потенциал и сформулировать все в благоприятной для России ситуации, для того, чтобы, по большому счету, подготовить возможность для превращения НАТО во что-нибудь другое. Это – разумная политика.
Если у России и есть шанс определенным образом войти в клуб влиятельных ядерных держав, которой Россия является, то через систему европейской безопасности, автономной и независимой. И путь к этому – отнюдь не в договорах с Америкой, а в развитии отношений с Европой, в нормализации отношений со странами СНГ. Это очень тонкая и сложная игра. А попасть в НАТО напрямую, под протекцией США – это абсолютно наивно и беспочвенно, и ни к чему, кроме провала разумных инициатив и разочарованию, не приведет.
Part.org.ua - Скажите, была ли возможность того, чтобы реакция США на теракты 11 сентября выстраивалась бы не в военной форме, а в гуманитарной?
А. Дугин - Это интересный вопрос. На самом деле, если бы теракты были совершены противниками однополярной глобализации и если бы совершившие теракт просчитали варианты и последствия так, чтобы нанести максимальный вред (то есть, заставить Америку отказаться от роли мирового арбитра), то, наверное, гуманитарная реакция со стороны США (то есть, попытка пересмотреть свои функции в системе мировой безопасности, уничтожение своих собственных террористических инструментов в виде радикального ислама) - все это можно было предположить.
Но так как Америка даже не поколебалась при принятии этого решения (такое впечатление, что она ждала чего-то аналогичного, либо эти теракты в какой-то мере предполагала и учитывала), то здесь вопрос о выборе реакции просто не стоял. Мы видим, как Америка солидарно и дружно взялась за свое. Как всегда, при каком-то противодействии ее политике, она берет всю свою мощь и начинает правого и виноватого, без достаточных доказательств вины, подвергать бомбовым ударам. И гибнут, в том числе, и мирные люди. Этот принцип - ветхозаветный. Когда говорят, что есть конфликт между исламской и христианской цивилизациями, это очень странно. Америка действует по принципу "око за око", а этот принцип - абсолютно нехристианский. В этом смысле Америка могла бы реагировать иначе, могла бы по-другому понять и осознать то, что с ней сделали, только в том случае, если бы авторами терактов были силы, которые бросали вызов США. А пока мы видим, что Америка с помощью этой операции решила пять или шесть наболевших проблем, ликвидировала возможность биржевого краха, который назревал перед этим, дала новые заказы ВПК, дала новые места, обосновала возможность своих союзников, в частности, Европы и Японии оплачивать свои военные расходы. Таким образом, Америка как бы вернула себе пошатнувшийся статус великой державы именно из-за конфигурации того, что произошло 11 сентября, и того, что последовало за этим. Следовательно, возможность другой реакции на теракты, то есть, гуманитарной, была исключена. А это значит, что этот удар нанесли не антиамериканские или антиглобалистские силы, а совершенно иные силы. Тот, кому выгодно было это по десятку позиций, того, естественно, заподозрят в совершении преступления. Например, человек погибает и его смерть выгодна ряду персон, которые становятся главными подозреваемыми, а дальше решает следствие. Поскольку судить гипердержаву, "мирового жандарма", мы не можем по силовым причинам, то нам остается только наблюдать за реализацией этой стратегии и гадать, кто будет следующим. Поэтому аргументация здесь не играет большой роли. Когда мы имеем дело с единоличной гегемонией США в управлении миром, то bad guy может быть назначен каждый. В какой-то момент в такой роли окажется и сама Европа, тем более, что теперешняя ситуация разворачивается таким образом, чтобы нанести экономический и энергетический ресурсный удар.
4. Тексты выступления А.Г.Дугина на круглом столе в Центре Общественных Наук МГУ ("Экономико-философское собрание") под председательством проф. Ю.М.Осипова, 06.09.01 г. "Апокалипсис нового века"
Теракты 11 сентября: экономический смысл
Ценность докладов профессоров А.С.Панарина (Онтология террора), Ф.И.Гиренка(Смсысл и событие: брешь в культурном слое), С.Г.Кара-Мурзы
Блестящий и абсолютно корректный, кроме, может быть, некоторых формулировок, геополитический анализ ситуации дал уважаемый профессор А.С.Панарин. То, что он высказывает, прямым образом вытекает из геополитического видения ситуации: война идет не против исламского мира, а в первую очередь против России. Стратегические цели США после терактов -- это, безусловно, разрушение возможности образования альтернативного евразийского блока(1), создание хаоса и "балканизация" Евразии по Бжезинскому(2). Кто бы ни был организатором терактов -- это не принципиально, поскольку ответ США был атлантическим, последовательным, направленным, четко просчитанным, и ни к каким талибам или международным террористам (которые, кстати, являются прямым порождением спецслужб США и инструментом атлантизма) он отношения не имеет. Мы знаем, кто создал Хусейна, кто создал Норьегу, кто создал того же Бен Ладана… Это были атлантистские карты, своего рода запоздалые элементы борьбы против Советского Союза, слегка автономизировавшиеся модули атлантизма, выполнявшие до последнего момента прилежно американские региональные и глобальные задачи. В этом отношении профессор Панарин высказался, на мой взгляд, абсолютно верно; с точки зрения геополитики добавить мне нечего. Это избавляет меня от значительной части того, что я намеревался сказать. Опускаю эту тему, чтобы не повторяться.
У меня есть статья об эсхатологическом раскладе сил в современном мире - "Парадигма конца"(3). В ней я сопоставлял социальную, геополитическую, культурно-религиозную и социологическую модели противостояния различных апокалиптических "дуализмов": атлантизм против евразийства, труд против капитала, Север против Юга, англосаксонский мир против азиатского мира, западное христианство против восточного и т.д. Получается, что на одном полюсе оказывается евразийство, труд (социальная справедливость), восточные конфессии (Православие, традиционный ислам и т.д.), Юг, обездоленные мира сего, восточные евро-азиатские народы, включая славян, а на другом - атлантизм, капитал, западные конфессии (католичество, протестантизм, ваххабизм как исламская реформация), богатый Север, "золотой миллиард" и т.д. Все то, что группируется на каждом из полюсов, как-то между собой связано. Но пока излишне, на мой взгляд, спорить, что является главенствующим - геополитика, экономика, конфессии или расы. Важнее осуществить верную группировку, нежели строго иерархизировать уровни составных полюсов.
Запад - это и есть капитал, это и есть англосаксонский мир и т.п. А то, что ему противостоит, тяготеет либо к социализму и социал-демократии, либо к рейнско-ниппонской (по выражению М.Альбера(4)) модели социально ориентированного капитализма. И все вместе это ближе к традиционному обществу, чем к последовательному либерал-капитализму англосаксонского образца. Обе модели объяснения мира, - геополитическая и полит-экономическая, -- мне кажутся очень близкими: по выводам они вообще совпадают, и каждый здесь может расставлять оценки как ему больше нравится. Это не принципиально.
Абсолютно адекватно, на мой взгляд, выступление профессора Федора Гиренка, который показал очень важную вещь: Восток - это смысл (или созерцание), Запад - это действие. Это уже чисто геноновский дуализм(5). Замечательно отмеченное Гиренком противопоставление "системы событий", на которой настаивает Запад, - "системе значений", к которой тяготеет Восток. Действительно, Запад по мере абсолютизации своего культурного кода, начиная с эпохи Просвещения, последовательно выхолащивал содержательность действия. Восток же, напротив, всегда настаивал на созерцании.
Синтезом был советский строй, где совмещалась смысловая модель с событийной моделью. Советская система рухнула, и сейчас действительно разверзлась бездна между смысловым Востоком (Евразией смыслов), между "рассветным познанием" (как говорил Сохраварди(6)) и пустой, фиктивной "системой событий" общества Спектакля. Событие само по себе есть эфемерная реальность, если оно не укорено в смысле. Отсюда виртуализация зрелища. Сам теракт 11 сентября 2001 человечество наблюдало по CNN. Это типично для общества Спектакля, генеалогию и феноменологию которого описал Ги Дебор(7).
Мне кажется, что выступления профессора Панарина и профессора Гиренка друг друга дополняют. Это точная экспертиза американских событий с геополитической и собственно философской точек зрения. Уважаемый профессор Сергей Георгиевич Кара-Мурза дал еще и социальную (социалистическую) интерпретацию, которая мне очень близка и которую я в общих чертах разделяю. Поэтому у меня сложилось впечатление, что за меня все основное уже сказали предыдущие докладчики, и слушая их, я с легким беспокойством констатировал, что из 4-х намеченных мной тем, у меня осталась только одна - экономическая.
На ней я и остановлюсь.
Состояние американской экономики накануне терактов 11 сентября
Каковы экономические последствия терактов 11 сентября? Каков их экономический смысл?
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вернуться немного назад. Что происходило в экономике Соединенных Штатов Америки накануне 11 сентября, непосредственно перед терактами? Происходили очень тревожные и значительные события. -
Американская экономика активно двигалась в сторону виртуализации. Биржа была чрезвычайно перегрета. Отношение капитализации акций многих флагманов "новой экономики" к реальному росту прибылей составляло подчас сотни процентов, а в случае интернет-компании Yahoo достигало рекордной цифры в 1000%! Причем большинство компаний, формирующих индекс NASDAQ, являли точно такую же картину. Это означало, что биржевые ожидания держателей акций предприятий "новой экономики" (ими в современной Америке являются более 50% всего населения страны, что также составляет рекорд) порождают некий автономный мир развоплощенных финансов, где ценовые тренды полностью оторваны от хозрасчетного фундаментала традиционной капиталистической экономики(8).
Режим финансовых пирамид - в отличие от российских доморощенных версий типа "МММ" или индустрии "святого письма" -- обосновывается изощренной логистикой манипуляций с общественным мнением, искусственным воздействием на коллективную психологию держателей акций, многочисленными ухищрениями самих компаний, затрачивающих львиную долю баснословных доходов не на реальное развитие бизнеса и технологий, но на презентации, изготовление и тиражирование имиджа, PR и т.д. Биржевая аналитика сама по себе постепенно превратилась в самостоятельный род PR-технологий. Щедро оплаченные "новой экономикой" эксперты предрекали ее безоблачный рост и "вечную стабильность" вопреки очевидным проблемам, которые постепенно нарастали, как снежный ком. Зазор между реальным положением вещей в американской экономике и ее образом, который приобрел не только хозяйственное, но и политическое, более того - геополитическое значение, стремительно увеличивался.
Объективные статические подсчеты показали, что повальная информатизация производства в целом представляет собой чисто имиджевую кампанию, поскольку реальному росту прибылей компьютеризация, внедрение высоких технологий и перманентный upgrade способствует только в очень узком экономическом секторе. В большинстве же случаев предприятий реального сектора информатизация либо вообще не сказывается на хозяйственной эффективности (и является простой данью моде), либо дает очень небольшой плюс, совершенно не сопоставимый с капитализацией соответствующих фирм, работающих на рынке информационных технологий и услуг. Держателей акций убеждают, что эффект проявится позже, и коммерческая эксплуатация ожиданий, действительно, оказывается вполне доходной. Однако на определенном пороге такой великолепно поданный рекламный и спекулятивно проиллюстрированный волюнтаризм не может не войти в конфликт с объективными хозрасчетными показателями.
Положение дел усугублялось еще и тем, что все больше самостоятельности приобретали не просто биржевые операции с акциями, но бурный рост рынка деривативов -- опционов, свопов, варрантов, фьючерсов, опционов на фьючерсы и т.д. Объем денежных средств, задействованных в этом секторе, постоянно возрастал, и на этом фоне цепной индукции все более и более виртуальных операций с финансами сектор реального производства утрачивал свое значение, переставал играть весомую роль.
Так сложилась некая самопродуцирующаяся система "визуального капитализма", "визуального экономического роста", который существовал, скорее, в области пропаганды и обеспечивался подчас хитростями подсчета. Так, например, в цифру роста ВВП включались потенциальные затраты американцев на жилье, которые, однако, в реальности не производились в том случае, если это жилье было частным. Этот и многие другие примеры даны у профессора Кобякова(9). Названный автор, в частности, обращает внимание на введение т.н. "гедонистического индекса", призванного учитывать (довольно условно) "степень наслаждения" потребителя от приобретения какой-то вещи или услуги. Если бы те же самые процессы оценивались по критериям "старой экономики", с позиции рыночного фундаментала, то экономическая картина получалась бы куда более печальной, а развитие основных процессов вообще внушало бы самые серьезные опасения.
Неоэкономическая модель, развивающаяся в США, ставшая там главенствующей (Литвак дал ей название "турбокапитализм") перешла, по мнению целого ряда специалистов, некий рубеж, критический порог перегретости. Экономическая состоятельность флагманов американской (соответственно, мировой) новой экономики зависела от довольно эфемерных процессов, и при первом серьезном испытании - например, при требовании обращения критической массы акций в некий эквивалент из области реальной (старой) экономики, скажем, в товарное покрытие или в деньги, -- опасность тотального краха всей мировой финансовой системы, в той или иной степени связанной с американской экономикой и с долларом, становилась вполне конкретной и весьма вероятной.
Еще одним важным показателем является резкое увеличение в американской экономике сервисного сектора по отношению к производственному. В настоящее время около 30 процентов всех американцев, занятых в экономическом процессе, относятся именно к этой категории. Это также яркое выражение виртуализации экономики, маргинализации основных секторов "старой экономики", явной переоценки автономного значения многообразных имиджевых структур.
Собственно производство, инвестиции в реальный сектор, не приносящий тех быстрых доходов, которые стали нормой в перегретых механизмах биржевой игры, напротив, не развивались, смещаясь в иные геоэкономические сферы - в Азию, Евразию, Латинскую Америку и т.д., где цена рабочей силы и отсутствие экологических стандартов позволяли создавать реальные товары, добывать и перерабатывать энергоресурсы в ином экономическом режиме, как бы на периферии основной виртуальной экономики, задействуя малый экономический потенциал, без особенных проблем извлекаемый из игры цифр.
Сложная ситуация складывалась и с долларом. Доллар как мировая резервная валюта является таким же геополитически важным элементом доминации США, как ядерное оружие, новые технологии, информационные сети(10). Причем, будучи точкой пересечения глобальной геополитической стратегии (атлантизм) и экономического механизма хозяйствования самих США, доллар включал в себя и магистральные процессы американской экономики (в частности - виртуализацию). Следовательно, рост зазора между реальным сектором и виртуальными финансами не мог не отражаться на геополитическом статусе Америки.
Перспектива введения наличных "евро" в Старом Свете, эмиссия которых Евросоюзом опиралась на экономические структуры более конвенционального образца, приближенные к реальному, а не виртуальному капитализму, не только подрывала "долларовый империализм", но ставила под вопрос всю геополитическую и экономическую мощь США. При отсутствии угрозы со стороны демократической России и с учетом новых энергетических горизонтов, открывающихся перед Европой в свете беспрепятственного освоения ресурсов Евразии (минуя отлаженную модель снабжения из арабского мира под жестким контролем США), ситуация становилась для Вашингтона критической.
Аналогичные проблемы назревали и в геоэкономическом секторе Азии. Несмотря на рецессию, Япония остается второй страной в мире по объему ВВП, а темпы роста Китая и экономическое развитие всего Тихоокеанского региона постепенно подводили к логической неизбежности эмиссии новой "тихоокеанской" валюты - "тихоокеанского юаня" или "новой йены". В этой геоэкономической области валютное обеспечение логически привязывалось бы к реальному сектору производства.
Автономизация Евразии -- экономическая, ресурсная, а впоследствии политическая и стратегическая (особенно если в этом вопросе активную позицию заняла бы ядерная Россия) - на фоне стремительной "виртуализации" экономической мощи США (что не могло не сказаться и на их геополитическом статусе) создавало фундаментальную угрозу дальнейшей доминации США в планетарном масштабе. При этом "падение Америки", "the decline of the Great Power" (если вспомнить название апокалиптического бестселлера Пола Кеннеди(11)), становилось чем-то почти неизбежным, особенно, если предположить мирное и эволюционное развитие основных мировых процессов.
Единственной солидной основной американской экономики, действительно и прочно связанной с реальным (а не виртуальным) сектором, а также с конкретикой геополитического контроля, был ВПК, где наличествовали реальное производство и технологическое развитие, реальные рабочие места и инвестиции. Этот сектор и представлял серьезный оплот американской экономики. Однако именно этот наиболее весомый, конкретный и адекватный модуль американской экономики в ходе мирного развития событий в эпоху после окончания "холодной войны" на глазах утрачивал свой raison d'etre, свою оправданность, свою социально-политическую легитимацию. Он обеспечивал содержание американской мировой доминации, давал ей устойчивую базу, в то время как американская система виртуальных финансов - при всех ее гипнотических информационных атрибутах и PR-стратегиях - напротив, делала позиции США в мире более шаткими и уязвимыми, неся в себе серьезную угрозу скорой и необратимой катастрофы.
Ситуация усугублялась еще и тем, что США - в той мировой конфигурации, которую они приняли на себя, заняв позицию центра однополярной глобализации и став единственной "гипердержавой" -- не могли сделать шаг назад и сузить пределы своего контроля до границ Американского континента. Сталкиваясь с колоссальными трудностями, сопряженными с "мировым господством", США не могли и отказаться от него. Экономическая картина сложилась так, что важнейшие центры реального производства находились уже не только вне национальной территории США, но и вне Нового Света, а гигантская масса ничем (кроме геополитики и финансово-имиджево-информационной сети) не обеспеченных долларов, хлынув в США, мгновенно затопила бы экономику, породив гиперинфляцию. Иллюзия процветания США, тесно связанная именно с планетарным масштабом американского присутствия, могла бы рухнуть в одночасье. Безысходность ситуации отразилась в беспрецедентно жесткой президентской компании Буш-младший (ставленник ВПК) - Гор (выразитель интересов "новой экономики"). Предвыборный "message" Буша-мл. американскому народу состоял примерно в следующем: "США не способны более продолжать курс на перегрев экономической системы и перерастяжку геополитического присутствия; продолжение втягивания в процесс глобализации во взятом ритме может привести к катастрофе". "Message" Гора был иным: "США не могут не продолжать этого курса, так как в противном случае реакция на затормаживание этих процессов со стороны остальных стран похоронит Америку. Стоит только прекратить индуцировать виртуальную иллюзию экономического процветания -- и все те, кто сегодня вкладывает в этот сектор реальные средства, начнут их оттуда выводить. Это повлечет за собой коллапс всей системы, что скажется в конечном итоге и на геополитическом статусе США. Следовательно, единственным выходом для Америки является продолжение активной глобализации".
Самое интересное, что оба они были абсолютно правы…
Нетрудно было бы подсчитать тот момент, когда мыльный пузырь такого состояния в экономике достиг бы критической точки.
Сделаем вывод: эффективная игра с финансовыми технологиями, дававшая краткосрочную иллюзию "экономического процветания" США, на деле маскировала собой неизбежно назревающий коллапс всей хозяйственной системы, сопоставимый с биржевым крахом 1929 года и Великой Депрессией. Причем сравнение показателей этих двух эпох - нашей и конца 20-х годов - убеждало в том, что нынешний кризис должен был бы стать чем-то намного более масштабным. Особенно если учесть доминирующую роль США в планетарном масштабе и их геополитическую функцию "гипердержавы".
Вот как обстояли дела с американской экономикой до 11 сентября 2001 г.
После 11 сентября 2001г.
Итак, наступает 11 сентября 2001 года. Рушится здание "Всемирного Торгового Центра", горит здание Пентагона. Всемирный Торговый Центр - символ экономической мощи США, Пентагон - символ стратегической мощи. Обе цели имеют символическое значение. Казалось бы, удар нанесен в самое сердце Америки, продемонстрирована уязвимость США, которые позиционируют себя как гарант безопасности, стабильности, процветания для всех остальных стран - причем в первую очередь в экономическом, военно-стратегическом и социально-психологическом смыслах.
Однако, этот жесткий и душераздирающий кризис, транслируемый всему человечеству через сеть CNN, - угнанные самолеты, рухнувшие здания, паника властей и ужас населения, - оказывается миниатюрной и относительно безвредной, локальной ситуацией по сравнению с той планетарной катастрофой, которая рано или поздно постигла бы США, если бы террористов не существовало в природе, и события развивались бы в том же плавном и гладком русле, как до 11 сентября 2001 г.
Давайте посмотрим, что происходит через несколько дней на бирже? Индекс NASDAQ падает, но падает относительно плавно и постепенно. Конечно, многие говорят о биржевом кризисе, но у такого кризиса на сей раз есть внешнее оправдание - он не является выражением критического состояния самой американской экономики, а следовательно, он носит преходящий, случайный, ситуативный, а не тотальный и не системный характер. Иными словами, "новая экономика" получает важнейший концептуальный аргумент для того, чтобы несколько снизить зазор между виртуальным и реальным секторами хозяйства, сохранив свои имидж и привлекательность для держателей акций, а главное, замаскировав катастрофический характер протекающих в ней процессов.
Следующий момент: какова качественная структура тех акционеров, которые играют после 11 сентября на "медвежьем" поле? Независимый экспертный анализ показывает, что речь идет о самих флагманах "новой экономики", тогда как рядовые держатели акций остаются прикованными к телеэкрану, в ожидании "американского ответа" и решения судьбы Бен Ладена. Введение чрезвычайного положения облегчает эту задачу.
В этой ситуации было очень важно, кто именно сбрасывает акции, в каком режиме и под каким предлогом. Если бы на фондовом рынке и, соответственно, на рынке деривативов началась массовая паника, то в проигрыше остались бы сами компании, а рядовые держатели акций не особенно пострадали бы. Так произошло во время Токийского кризиса, когда рядовые акционеры практически не пострадали, а ситуация в национальной экономике серьезно ухудшилась.
В итоге: ситуация на фондовом рынке в значительной степени исправлена, или, по крайней мере, коллапс отложен.
Далее. Буш-мл. объявляет о необходимости чрезвычайных мер по преодолению в стране "экономического кризиса". Для этой цели выделяются спецсредства из бюджета - открыто декларировано 92 млрд. долларов, но эта сумма не покрывает всего объема. Реальные убытки, связанные с уничтожением WTC и крыла здания Пентагона серьезны, но далеки от этих баснословных сумм. По всем критериям теракты никак не могут быть причиной "экономического кризиса". И тем не менее, речь идет именно о нем. Это противоречие имеет только одну разгадку: "экономический кризис" в США, действительно, был и очень серьезный; только произошел он не после 11 сентября 2001 года, а задолго до этой даты, достигнув к этому времени очень серьезной стадии.
Падение двух башен WTC спасает таким образом "новую экономику" США. Очень серьезная операция. Итак, в экономической области США смогли извлечь из трагедии очень серьезную и однозначную выгоду.
Выше я говорил о том, как связана американская экономика и геополитика атлантизма. Удар по зданию Пентагона также оказался США и особенно самому Пентагону весьма на руку.
Отныне геополитическая и ядерная мощь США заново получила легитимность -- как в международной политике, так и в сознании самих американцев. Перед лицом новой угрозы, нового врага - "международного терроризма" (столь дерзкого и зрелищного врага) - оправданы новые расходы на вооружение, необходимость НПРО, развитие ВПК. Все это в чисто экономическом смысле дает прекрасную концептуальную базу для того, чтобы дать новый импульс развития реальному сектору, ядру реального сектора американской экономики. С чисто теоретической ультра-либеральной точки зрения решение задачи не совсем корректно, но мы знаем, что США в критических случаях всегда прибегает к подобному решению - разрубить Гордиев узел по ту сторону экономической ортодоксии и неоклассики. Так было в эпоху New Deal Рузвельта, что позволило США выйти из Великой Депрессии. Позднее аналогичные результаты принесла конверсия американской промышленности на военный лад после Пирл Харбора. Когда же после окончания Второй мировой войны обратная реконверсия грозила поставить страну лицом к лицу с новой волной экономического упадка, как нельзя кстати оказалась "холодная война". Геополитическая поправка на внешнюю угрозу уже неоднократно в ХХ веке выручала экономику США без того, чтобы корректировать либеральную теорию эксплицитно.
В международной сфере стратегическая роль США также укрепляется, поскольку продолжение взимания Америкой "ядерной ренты" с союзных блоков Европы и Азии получает новый аргумент. Защищая себя от угрозы "международного терроризма", США защищает всех остальных, а следовательно, "все остальные" должны платить за то, чтобы защитник был силен, могущественен и во всеоружии. Экономическая конкуренция между геоэкономическими зонами, уже грозившая перерасти в политические трения с Европой (оттуда уже рукой было подать до относительно автономной системы Европейской, а в дальнейшем и Евразийской, Безопасности) мгновенно в новой ситуации отступает на задний план, так как перед лицом "нового вызова" она может быть проинтерпретирована уже как "косвенное пособничество международному терроризму".
Вашингтон отныне волен сказать Европе: "международный терроризм" начал вести с нами всеми Третью мировую войну, и мы в наших отношениях переходим к логике военного времени.
Именно это и имел в виду президент Буш-мл., когда он в ультимативной форме заявил, что "все страны мира должны в этой критической ситуации определиться - с кем они в этот решительный час: с Вашингтоном или с "международным терроризмо -- или-или и третьего не дано." Таким образом, логика Третьей мировой войны приходит на помощь США именно в тот критический момент, когда их планетарная глобальная функция поставлена под вопрос. И здесь очень важно понять, что однополярному миру под единоличной гегемонией США накануне 11 сентября 2001 года угрожал не "международный терроризм", а естественная перспектива мирной и мягкой эволюции главных геополитических субъектов - Евросоюза, России, Китая, Индии, Ирана, Японии, стран Тихоокеанского региона и арабского мира в самостоятельные автономные структуры, образующие многополярный ансамбль. Не теракты, а отсутствие терактов более всего угрожало американской доминации, однополярному глобализму, создавая предпосылки альтернативного мироустройства, где США отводилась почетная, но отнюдь не главная роль. А для того геополитического и экономического состояния, в каком находилась Америка накануне 11 сентября, это было равнозначно катастрофе.
Важно обратить внимание также на тезис об экстерриториальном характере новой угрозы - "международного терроризма". Бен Ладен и его сподвижники (назначенные символическими фигурами, олицетворяющими "врага") не только не имеют строгой локализации, воплощая в себе не страну, державу, государство, народ, но лишь "политизированную секту", но и сама причастность этих фигур к злодеянию в Нью-Йорке и Вашингтоне является "плавающей" презумпцией, и может случиться, что виновником окажется кто-то еще. Такой экстерриториальный враг может при необходимости обнаружиться где угодно, превращая любую территорию в зону прямого военно-стратегического вмешательства США. Таким образом, легализуется право прямой интервенции США в любой точке мира. Точно так же дело обстоит и с финансовыми сетями, которые могут прямо или косвенно сопрягаться с сообществом "международных террористов". Поэтому США, как главная жертва и главный борец с "международным терроризмом", резервирует за собой право прямого вмешательства в финансово-экономические процессы. Причем экстерриториальность "преступника" подразумевает экстерриториальные (в данном случае глобальные) полномочия того, кто его преследует.
Ультиматум Буша-мл. относительно необходимости всем странам определить свою позицию, свой лагерь, несет в себе прямую угрозу: "экстерриториальность врага", его расплывчатый статус, неопределенность его очертаний позволяют "проследить его связи" вплоть до любой страны, любого народа, которые хоть в чем-то проявят дистанцию от планетарной воли США, вступивших на тропу Третьей мировой войны. В экономическом смысле это дает США невиданные привилегии.
Может сложиться впечатление, что демократические нормы остановят Америку в осуществлении прямой доминации, удержат от злоупотребления теми инструментами, - в том числе моральными и правовыми, - которые оказались у них в руках после событий 11 сентября. Однако, следует рассматривать ситуацию реалистично: США давно тяготятся "демократическими" институтами (особенно в международной сфере, где они являются рудиментами исчезнувшего Ялтинского мира). В какой-то момент либеральная экономическая модель и сугубо американская система ценностей могут взять на вооружение определенные методики, имеющие с демократией довольно мало общего.
Если трезво взвесить исток и происхождение угроз, существовавших для США накануне терактов (особенно в экономической области), то мы увидим, что они концентрировались именно в тех странах, которые сегодня вовлечены в антитеррористическую коалицию на стороне США. Следовательно, объявляя Третью мировую войну против "терроризма" США на практике расправляется со своими реальными конкурентами. Иными словами, целью этой войны являются не те силы, которые обозначены в качестве таковой, а те, которые, напротив, выступают в роли союзников и партнеров.
Удивительно, но нечто подобное мы видим и в фигуре "врага". Этим врагом объявлены те силы, которые по происхождению, масштабу и геополитическому потенциалу не только не представляют для США серьезной угрозы (в геополитическом или экономическом смыслах), но являются довольно эффективным инструментом американской политики в региональных конфликтах - начиная с противодействия СССР в период афганской войны, и заканчивая дестабилизацией положения в Средней Азии и на Кавказе, направленной против стратегических интересов России и Ирана. Более того, избирая в качестве главного противника единственной и не имеющей сегодня равных гипердержавы периферийное и довольно маргинальное явление, в свое время оснащенное и выпестованное в недрах самих американских и английских спецслужб, США невероятно поднимают статус этой силы, дают ей геополитический вес, который она сама по себе не приобрела бы ни при каких обстоятельствах.
Возводя фиктивный, с геополитической и экономической точек зрения, полюс в разряд реального и наиболее опасного, США могут отныне под вполне благовидным предлогом требовать от своих реальных конкурентов (оказавшихся в роли невольных союзников) уступок в тех сферах, которые наиболее чувствительны для сохранения и укрепления американской гегемонии. Такого рода требования руководители большинства крупных мировых держав или блоков государств получили сразу после 11 сентября. В каждом конкретном случае эти требования были сформулированы по-разному.
Евросоюзу и американским стратегическим партнерам США в Тихоокеанском регионе (Япония и т.д.) предлагалось затормозить выход из долларовой зоны или диверсификацию валютных вкладов, а также оплатить военные расходы коалиции. Вместе с тем, недвусмысленно предлагалось забыть о повышении политической или геополитической самостоятельности, об альтернативной модели глобализации, о многополярном мире.
России пригрозили экономическим давлением и зачислением в разряд стран-париев, потребовав ослабить стратегическое присутствие в странах СНГ (особенно, в Средней Азии), и в кратчайшие сроки ликвидировать военные базы времен "холодной войны" за пределами собственно российской территории.
Руководство Китая было проинформировано относительно назревающих проблем в Синьцзянь-уйгурском округе и т.д.
Отдельно ультимативные поручения получили страны СНГ, где описывался баланс новых отношений с США как главным субъектом мировой политики, отвечающим - в том числе стратегически и экономически - за своих "партнеров по коалиции" (особенно из числа слабых).
Все вместе страны "многополярного клуба" получили настойчивое и мягкое пожелание распуститься как можно скорее.
Выбор Афганистана как плацдарма для ответа также прекрасно вписывается в американскую логику. Это страна в центре Евразии, ее окружение - Россия, Китай, Иран, Пакистан, Индия, среднеазиатские государства СНГ -- составляет остов потенциального евразийского блока, который более всего заинтересован в многополярном мироустройстве и более всего выигрывал бы в случае ослабления США и ухода их с позиции единоличной мировой доминации.
Афганистан -- удобная площадка для того, чтобы ввести главные державы потенциального "Евразийского блока" в чрезвычайный режим, в зону повышенной нестабильности, в перспективе распространяя на них очаги нестабильности, зоны войн малой и средней интенсивности.
Могли ли Россия и другие континентальные державы отказаться от ультиматума США после событий 11 сентября 2001 г.?
На этот вопрос очень непросто ответить. Теоретически могли. Но это означало бы переход в стадию прямой конфронтации с США. Причем российское руководство должно было в кратчайшие сроки - молниеносно - усвоить и тотально признать как свою единственную и безальтернативную политическую и геополитическую платформу Евразийскую Идею. Процесс освоения этой идеи шел и так достаточно интенсивно, тем более, что сама логика событий накануне 11 сентября 2001 года подталкивала российскую власть к такому выбору. Однако неверно считать, что это выбор уже был сделан, все ключевые решения приняты, а стратегические планы приведены в строгое соответствие с тем, чтобы в критический момент начать действовать по строго евразийской модели. Для того, чтобы хотя бы немного дистанциироваться от США в столь критической ситуации, необходимо было быть законченными и последовательными евразийцами.
Столь же не готовыми к прямой и жесткой конфронтации с США, спасающими свою планетарную позицию, оказались и остальные геополитические игроки. Соответственно, и консолидированной позиции между этими "недозревшими" до радикального евразийства субъектами в кратчайшие сроки и под жестким американским прессингом выработано быть не могло.
Для того, чтобы в экстремальной ситуации Россия могла реагировать иным образом, должна была бы существовать совершено иная структура власти. В спокойном эволюционном режиме Президент Путин двигался в этом направлении; к этому вели объективно и процессы в Европе, Иране, Китае, Индии, Японии, арабских странах. Однако события произошли с опережением. И именно это оказалось фатальным.
Когда сегодня говорят о Третьей мировой войне, это в целом правильно. После терактов 11 сентября 2001 года Америка объявила миру войну. Войну не просто "холодную", а с "горячими" элементами. Участники в этой войне не выбираются, не определяются свободно. Все крупные геополитические силы получили настоятельное предложение соучаствовать в в афганской операции вслед за США. Но поскольку именно те страны, которым предлагается "двигаться вслед", и являются настоящими геополитическими, геоэкономическими и геостратегическими конкурентами (потенциальными противниками) Соединенных Штатов, то это равнозначно предложению о полной и безоговорочной капитуляции.
Чисто теоретически можно представить себе евразийский сценарий реакции России, Европы, Китая, Японии, Индии, Ирана, арабских стран на военную акцию США в Афганистане. 12-13 сентября созывается экстренная конференция стран-сторонников многополярного мира. Проводится срочный саммит глав стран СНГ. Вырабатывается общая стратегия пацифистского решения конфликта. Осуждается терроризм, напряжением всех спецслужб разыскивается Бен Ладен и передается США. Америке оказывается мощная экономическая и гуманитарная помощь. Начинается активная компании под эгидой ООН "за лучший мир", за "мир без террора", проводятся фестивали, симпозиумы, осуждается и искореняется "исламской радикализм". И мы возвращаемся к ситуации до 11 сентября 2001 года.
Само по себе так произойти не могло. Чтобы так случилось, необходимо было заранее отработать всю инфраструктуру, систему взаимодействий, ясную геополитическую и экономическую стратегию в случаях столкновений с серьезными, судьбоносными вызовами.
Эти соображения подводят к неизбежному заключению: время для проведения терактов, манера их осуществления, форма трансляции катастрофы, выбор целей и исполнителей - все было идеально выверено с тем, чтобы добиться заведомо поставленных и идеально просчитанных целей. Теракты произошли как раз в тот момент, когда США стояли на пороге скрытого экономического, геополитического и стратегического коллапса. В результате терактов, в ходе продуманной и великолепно рассчитанной реакции на них, Америка, фактически, смогла предотвратить этот коллапс, решив блестяще и одновременно (в свою пользу) целую серию сложных экономико-геополитических уравнений с основными игроками мировой политики. При этом состояние самих игроков и степень консолидированности их позиций оказались таковы, что не могли серьезно помешать осуществлению американских планов. Слишком идеально все сходится, чтобы списать это на совпадение, случайность или молниеносную геополитическую реакцию американского руководство, сумевшего в считанные часы оправиться от шока и прореагировать с гениальной находчивостью.
Многие говорят сегодня о волне терроризма, которая поднимается в мире, о других возможных терактах. Я полагаю, что никаких масштабных терактов, сопоставимых с происшедшими, больше не произойдет. Если только кто-то из союзников США по "борьбе с терроризмом" не начнет упрямиться. Тогда снова, но уже не на американской территории, возможно что-то и произойдет.
Если рассмотреть ситуацию геоэкономически и геостратегически, то становится очевидной несостоятельность нескольких моделей толкования происходящего, с которыми мы приоритетно сталкиваемся в СМИ.
Первое: абсолютно неправильно трактовать происходящее как столкновение цивилизаций, как конфликт "христианских" стран с "исламом". США страна не христианская, а ислам настолько разнороден, что говорить о единой цивилизационной позиции исламских стран неверно, тем более, что исламский радикализм, которому инкриминируется ответственность за теракты, представляет собой маргинальную ересь реформаторского (салафитского) толка. Поэтому переносить ответственность (еще, кстати, точно не установленных) авторов теракта на мусульман как таковых совершенно неправомочно.
Второе: совершенно не очевидна и не доказана личная вина Бен Ладена. Этот саудовский миллионер, воспитанный и оснащенный ЦРУ, встречавшийся с представителем ЦРУ в Дюбае в ОАЭ в больнице еще в августе 2001 года, "назначен" на эту роль. И нельзя исключить, что речь идет об искусственном повышении его статуса и роли в среде радикального ислама в перспективе его дальнейшего использования в американских стратегических интересах. Миф об экономическом всемогуществе Бен Ладена и вовсе несостоятелен - отследить движение серьезных капиталов в современной финансовой системе не составляет труда, а в каждой террористической или радикальной группировке осведомителей всегда найдется с избытком.
В-третьих: понятие "международного терроризма" является геополитически бессодержательным. Жизнь и политическая, экономическая и религиозная реальность гораздо сложнее, нежели примитивные, в духе американских вестернов, деления всех на "good guys" и "bad guys". Если люди прибегают к террору, то исходя из определенных социальных, экономических, геополитических и иных причин. И остаются людьми и носителями определенных тенденций, имеющих истоки, логику и объяснение, а не абстрактными "bad guys".
Третья Мировая война - это реальность. Реальность очень серьезная, она имеет очень мощную экономическую, геоэкономическую и геостратегическую подоплеку. Она началась.
И сегодня мы обсуждаем очень важные, центральные по их значению вещи. Крайне важно понять сегодня глубинные, философские основания происходящего. Замечательно, что мы говорим о философии, о смыслах, о системах, о геополитике, об экономике и стратегии, а не собственно о терактах и террористах. Мы пытаемся понять, что же действительно произошло, и в каком мире мы живем, и с чем нам предстоит столкнуться?
Что такое эта зловещая дата 11 сентября 2001 года?
Я полагаю, что речь, действительно, идет об очень глубоких, судьбоносных, фатальных, поворотных исторических, онтологических и эсхатологических реальностях. Упоминание "Апокалипсиса" в теме круглого стола, на мой взгляд, вполне уместно.
Эти события имеют множество толкований -- геополитических, геоэкономических, социально-политических, технических и т.д., но они также имеют глубинный цивилизационный характер. Это не поход Севера против Юга, Запада против Востока, богатых против бедных и т.д.
Это "крестовый поход" Соединенных Штатов Америки против всех остальных -- против Евразии. И США в данном случае уже тоже не только страна, не только нация, не только государство, но авангард и резюме особой цивилизации, результат развития европейской постпросвещенческой истории и пик либерально-капиталистической системы.
Это мировой символ, который кто-то может воспринимать как "глобальное добро", а кто-то как "глобальное зло" (но истинно что-то одно - либо то, либо другое). Это вопрос веры, наших собственных истоков, нашей самоидентификации.
Мы пребываем в самой гуще битвы архангела Михаила с дьяволом -- это очевидно и не подлежит сомнению. Под вопросом другое: кто выступает в роли архангела Михаилом, а кто - в роли дьявола? Ведь каждый из участников этой битвы оценивает себя как "good guy", а свою Родину -- как "империю добра" или, пусть, "осколок", "остаток добра" против "империи зла".
Сноски:
(1) А.Дугин "Основы Геополитики", М.,2000
(2) З.Бжезинский "Великая шахматная доска", М., 1998
(3) А.Дугин "Русская Вещь", М., 2001
(4) M.Albert "Capitalisme contre capitalisme", Paris, 1989
(5) Р.Генон "Кризис современного мира", М., 1993, R.Guenon "Orient et Occident", Paris, 1928
(6) "Конец Света",М., 1997 А.Дугин "Рассветное познание восточного шейха".
(7) Ги Дебор "Общество Зрелищ", М., 1998, А.Дугин "Ги Дебор мертв" в "Русская Вещь", ук. соч.
(8) А.Дугин "Эвапоризация фундаментала в новой экономике", "Филофосия хозяйства", М., 2001
(9) "Крах мировой финансовой системы", М., 2000 г., коллективная монография
(10) А.Дугин "Геополитические аспекты мировой финансовой системы" , "Философия Хозяйства", М., 2000 г.
(11) Paul Kennedy "The decline of the Greate Power" , N-Y, 1987
Авторы:
- Гиренок Фёдор Иванович
- Профессор кафедры философии гуманитарных факультетов МГУ, доктор философских наук.
- Панарин Александр Сергеевич
- Доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой политологии философского факультета МГУ, директор Центра социально-философских исследований Института философии РАН.
- Дугин Александр Гельевич
- Известный философ, геополитик, сакральный географ, публицист. Лидер движения «Евразия». Автор «Основ геополитики», «Консервативной революции», «Тамплиеров пролетариата», «Мистерий Евразии», «Русской вещи» и др.
Смотрите тему:
Комментариев нет:
Отправить комментарий