На этой неделе наш давний друг Майк Лофгрен (Mike Lofgren) расскажет о том, что он считает важной темой нашего времени - о глубоком государстве.
Это, я бы сказал, красная нить, пронизывающая историю трёх последних десятилетий - дерегуляция, появление финансовой экономики, оргии Уолл-стрит, эрозия наших гражданских свобод и вечная война.
Добро пожаловать. Те, кто читал шпионские романы Джона Ле Карре (John le Carré), знают, что никакой другой писатель не рассказывал столь блестяще о тайных действиях правительства, возможно потому, что сам он когда-то был британским шпионом. Ле Карре придумал название для этого невидимого лабиринта власти. Он назвал его «глубокое государство». И вот теперь американец, который будет беседовать со мной в этой передаче, использовал это понятие для описания сил, которые, по его словам, контролируют наше правительство, независимо от того, какая партия находится у власти.
Но Майк Лофгрен не агент разведки, хотя у него был доступ к самой секретной информации. Этот человек имел дело с цифрами, он целых 28 лет работал в Конгрессе, в бюджетных комиссиях Палаты представителей и Сената. За годы работы с цифрами он понял, что цифры не сходятся. Это привело его в американское глубокое государство, где избранные и неизбранные лица вступают в сговор, чтобы служить влиятельным правящим кругам и защищать их интересы.
Майк Лофгрен испытал отвращение. Он не только покинул Капитолийский холм, он вышел из Республиканской партии и написал книгу «Игра окончена: как республиканцы сошли с ума, демократы стали бесполезными, а средний класс был обманут» (
). Сейчас по нашей просьбе и специально для BillMoyers.com он написал эссе «Анатомия Скрытого Государства» (Anatomy of the Deep State). Вы захотите прочесть её после нашей беседы. Майк Лофгрен, добро пожаловать.
Билл МОЙЕРС: Это сложный предмет для обсуждения. Было бы проще, если бы вы описывали заговор. Но это не тот случай, не так ли?
Майк ЛОФГРЕН: Конечно, я не приверженец теории заговора. Нет никакого тайного сговора под покровом ночи. Речь идёт о том, что спрятано у всех на виду. Это то, о чём мы знаем, но не можем связать факты воедино, или большинство людей не может - они не видят полную картину. Произошла своего рода естественная эволюция, когда так много денег и политического влияния сосредоточено в самой мощной стране мира. Всё развивалось с течением времени.
БИЛЛ МОЙЕРС: И вы называете это реальной властью страны.
Майк ЛОФГРЕН: Верно. Это гибрид корпоративной Америки и государства национальной безопасности. Всем известно, что такое военно-промышленный комплекс, поскольку о нём говорил Эйзенхауэр (Eisenhower) в своём прощальном обращении.
Дуайт Эйзенхауэр: «Мы должны остерегаться вольного или невольного присвоения незаконной власти военно-промышленным комплексом. Возможность катастрофического роста произвола власти существует и будет сохраняться. Мы не должны позволить силе этого комплекса поставить под угрозу наши свободы и демократические процессы».
Все знают Уолл-стрит и их бесчинства. Все знают, как действует корпоративная Америка. Они одного поля ягода. Они высасывают деньги из страны, как только могут. И в их руках управление, корпоративное и политическое.
Билл МОЙЕРС: Вы сказали, что это, на ваш взгляд, важнейший вопрос вашего времени.
Майк ЛОФГРЕН: Это важнейший вопрос нашего времени. Это, я бы сказал, красная нить, проходящая сквозь историю трёх последних десятилетий, когда происходило изменение правил, появилась на свет финансовая экономика, беспредел Уолл-стрит, эрозия наших гражданских свобод и непрерывная война.
Билл МОЙЕРС: Вы пишете, что «секретное и неподотчётное Глубокое Государство свободно парит над затором между двумя концами Пенсильвания-авеню, и это парадокс американского правительства в XXI веке».
Майк ЛОФГРЕН: Именно так. В последние пять лет часто говорят что правительство банкрот. Оно не работоспособно. Оно в безвыходном положении.
Всё это правда, и очевидно, что это то самое конституционное правительство, которое мы изучали в курсе государства и права. И оно в тупике.
Но каким-то образом Обама (Obama) может вторгаться в Ливию. Он может убивать граждан США. Он может собирать записи всех ваших телефонных разговоров. Он даже может сбить самолёт с президентом суверенной страны, не спрашивая ни у кого разрешения. И кажется, никто не связывает исчезновение нашего конституционного государства с этим другим государством, действующим по неконституционным правилам и без ограничений со стороны тех, кем они управляют.
Билл МОЙЕРС: И вы говорите, что в центре этого находится не только исполнительная власть, что она лишь одна из составляющих глубокого государства.
Майк ЛОФГРЕН: Также все правительственные спецслужбы. Пентагон. Система национальной безопасности. Госдепартамент. Казначейство, в силу его симбиоза с Уолл-стрит.
Билл МОЙЕРС: В частности, они контролируют денежные потоки.
Майк ЛОФГРЕН: Совершенно верно. Вот почему существует не только денежный канал, но и канал обмена персоналом между Уолл-стрит и Министерством финансов. Есть и другие участники в структуре управления. Часть судебной системы - небольшая часть судебной системы, так называемые надзорные суды внешней разведки. Большинство членов Конгресса даже не знают, как они действуют.
Билл МОЙЕРС: Поговорим немного о связях между государством национальной безопасности и Уолл-стрит. Поскольку это лейтмотив вашего эссе.
Майк ЛОФГРЕН: Знаете ли вы, что примерно в 30 кварталах отсюда есть ресторан, где продаются трюфели за $95,000. Также в Нью-Йорке на аукционе Кристи'с продаётся картина Фрэнсиса Бэкона (Francis Bacon) за $142 млн. Теперь вспомним о государстве национальной безопасности. АНБ тратит $1.7 млрд на строительство объекта в штате Юта, в котором будет собран один йоттабайт данных. Такое количество информации было написано за всю мировую историю.
Стоимость транспортировки одного галлона бензина (3.78 л, средняя розничная цена в США на сегодня - $3.6) в Афганистан к моменту завершения оплаты подрядчиков Пентагоном равна $400. Это непомерная сумма денег. В обоих случаях и государство национальной безопасности, и корпоративное государство, высасывают деньги из нашей экономики. Поскольку наша инфраструктура разваливается, мы имеем слабую энергосистему, которая всякий раз выходит из строя при сложных погодных условиях. Десятки миллионов людей получают талоны на питание. Мы заключаем в тюрьму больше людей, чем Китай, авторитарное государство с населением в четыре раза больше нашего. Видит ли кто-нибудь пропасть между расточительством глубокого государства и нуждой, навлекаемой на остальное население страны? Это не естественная эволюция. На это есть причина.
Мы находимся в ситуации, когда Глубокое Государство вышло из-под контроля, его ничто не сдерживает. После 9/11 мы окружили Вашингтон, округ Колумбия, эквивалентом трёх Пентагонов, и у нас на содержании военные контрактники, разведка и гражданские госслужащие в составе военно-промышленного комплекса. Свыше 400,000 контрактников, частных лиц, имеют доступ к совершенно секретной информации.
Билл МОЙЕРС: И они душа и сердце глубокого государства, как вы это описываете.
Майк ЛОФГРЕН: Так и есть.
Билл МОЙЕРС: Их приватизируют. Что означает, что власть переходит от подотчётных лиц к неподотчётным контрагентам.
Майк ЛОФГРЕН: Около 70% бюджета разведки идёт на контракты.
Билл МОЙЕРС: Насколько это ново? Я имею в виду, что в 2010 году Washington Post опубликовала ошеломляющее расследование «сверхсекретной Америки», как назвали это редакторы. То есть, мы об этом знали, не так ли?
Майк ЛОФГРЕН: Да, мы знаем об этом, но правительственные функции разведки слишком важны, чтобы передавать их внешним исполнителям, как обычно. Есть вещи, где требуются крайняя осторожность, и нужна уверенность, что не будут затронуты гражданские свободы. И перекладывать такую нагрузку на частных подрядчиков оказывается неудачной идеей.
Билл МОЙЕРС: Вы говорите, что начали исследовать эти вопросы, и это заняло некоторое время. Это было постепенное осознание происходящего. Вы имели дело с большими числами и некоторыми аспектами бюджетов, присылаемых вам этими ведомствами, когда вы были на Капитолийском холме, не так ли? Вы видели эти цифры?
Майк ЛОФГРЕН: Конечно.
Билл МОЙЕРС: И... что происходило с этими цифрами?
Майк ЛОФГРЕН: В конце 2001 года мы выделили много денег, и похоже, они не были направлены в Афганистан, предполагаемый источник терактов 9/11. Похоже, они были направлены в регион Персидского залива. И я сказал, «в чём тут дело? Саддам Хусейн (Saddam Hussein) не уничтожал башни-близнецы». Так появилось светлое пятно. И я начал как бы освобождаться от обычного группового мышления, которое преобладает в любой организации.
Билл МОЙЕРС: Групповое мышление? В вашем эссе вы рассказываете, как групповое мышление действует в глубоком государстве.
Майк ЛОФГРЕН: Безусловно, действует, как в любой бюрократической организации.
Билл МОЙЕРС: Что вы подразумеваете под групповым мышлением?
Майк ЛОФГРЕН: Ну, название этому дал психолог Ирвинг Янис (Irving Janis). Это ассимиляция взглядов вашего начальства и коллег. Человек становится безотказным. И в значительной степени это происходит неосознанно.
Билл МОЙЕРС: Да, помню, Аптон Синклер (Upton Sinclair) однажды сказал «Человеку трудно что-то понять, если он получает зарплату за то, чтобы он этого не понимал».
Майк ЛОФГРЕН: Безусловно, это играет роль.
Билл МОЙЕРС: Вы описываете Вашингтон, как очевидный и несомненный центр глубокого государства. Но расскажите, кто ещё в игре.
Майк ЛОФГРЕН: Уолл-стрит, пожалуй, последний оплот всей организации. Поскольку они генерируют так много денег, они могут предоставить второе место службы для многих правительственных сотрудников. Так они могут получать денег намного больше, чем все их лучшие мечты о Уолл-стрит. И я думаю, хорошим примером является самый известный солдат последнего десятилетия Дэвид Петреус (David Petraeus). Что он сделал, выйдя на пенсию? Он отправился в фирму Kohlberg Kravis Roberts, с $90 млрд активов в управлении, с контрольным пакетом акций во владении Уолл-стрит.
Билл МОЙЕРС: Вы описываете его как олицетворение Глубокого Государства.
Майк ЛОФГРЕН: Так и есть, в некотором смысле. Потому что он теперь представляет две стороны организации. Сегодняшний Цинциннат, сложив меч, не берётся за плуг.
Билл МОЙЕРС: Цинциннат - римлянин, оставивший свой земельный надел и ставший генералом на войне. После окончания войны он вернулся домой и вновь занялся земледелием. Сегодня этого не происходит.
Майк ЛОФГРЕН: Нет, не происходит. Подавляющее большинство генералов переходят в управление военных компаний-подрядчиков.
Билл МОЙЕРС: Поговорим немного о том, что вы называете странными отношениями между Кремниевой долиной и правительством, какова их роль в глубоком государстве.
Майк ЛОФГРЕН: Агентство национальной безопасности и ЦРУ не могли бы заниматься тем, чем они занимаются, без Кремниевой долины. Сейчас Кремниевая долина продаёт в основном частным лицам и компаниям, не военным подрядчикам. Она не является крупным поставщиком правительства.
Однако, её услуги необходимы. И де-факто она стала частью деятельности АНБ. Я уверен, что главы некоторых компаний пытаются скрыть тот факт, что это преднамеренно делалось в течение долгих лет.
Билл МОЙЕРС: Вы говорите о слежке?
Майк ЛОФГРЕН: Да, о слежке.
Билл МОЙЕРС: Сбор информации о гражданах без их ведома.
Майк ЛОФГРЕН: Совершенно верно.
Билл МОЙЕРС: И при этом, для коммерческих целей.
Майк ЛОФГРЕН: Точно. Они делали это сами, и они помогали АНБ, пользуясь исполнительным актом FISA.
Билл МОЙЕРС: FISA - Foreign Intelligence...
Майк ЛОФГРЕН: Foreign Intelligence Surveillance Act (Закон о надзоре за иностранными разведками). Так что это продолжается уже довольно долго. Однако, как инспектор Рено, они «в шоке, в шоке», узнав об этом. Но я думаю, их главный шок в том, что они сейчас начинают терять долю рынка в других странах.
Билл МОЙЕРС: Эти моголы, как вы их называете, выдают себя за либертарианцев.
Майк ЛОФГРЕН: Да, это так. Они притворяются либертарианцами, которые верят в полный индивидуализм и т. д. Но они ничуть не меньше АНБ занимались сбором данных, для коммерческих целей, а вовсе не для так называемых целей безопасности - точно так же, как АНБ. И каким-то образом им удалось смошенничать с законами об интеллектуальной собственности, так что теоретически вам грозит штраф до $500,000 за снятие аппаратной защиты с вашего телефона.
Билл МОЙЕРС: То есть?
Майк ЛОФГРЕН: За то, что вы без разрешения смените мобильного оператора, предписанного производителем вашего телефона, если он вам не нравится. Вы не имеете прав на то, что вы купили.
Билл МОЙЕРС: Можно ли этим симбиозом между Кремниевой долиной и правительством, отражающим глубокое государство, объяснить снисходительное отношение Вашингтона к Кремниевой долине в вопросах интеллектуальной собственности?
Майк ЛОФГРЕН: Да. Теперь люди не обязательно владельцы той собственности, которую они покупают, если они покупают её у Кремниевой долины. Они как бы берут это в аренду.
Билл МОЙЕРС: Если, как вы пишете, идеология Глубокого Государства ни демократическая, ни республиканская, ни левая, ни правая, то какая она?
Майк ЛОФГРЕН: Не думаю, что для этой идеологии есть название. Это род корпоративности. Актёры этого представления держатся подальше от социальных вопросов. Они делают вид, что они просто нейтральные служащие государства и дают самые лучшие советы по национальной безопасности и финансовым вопросам. Но они придерживаются очень глубокой идеологии у себя дома, которая включает в себя либерализацию, привлечение внешних исполнителей, деиндустриализацию и финансиализацию. И они верят в американскую исключительность за рубежом, что подразумевает повсеместное военное присутствие, это наше право - во всё ввязываться по всему миру. И это выливается в перманентную войну.
Билл МОЙЕРС: И вы говорите, это размыто и не имеет чёткого определения. Что значит - нет чёткого определения?
Майк ЛОФГРЕН: Это значит, что недостаточно сказать - Уолл-стрит, или военно-промышленный комплекс, или Кремниевая долина, или корпорации. Это симбиоз всего этого.
Билл МОЙЕРС: Вот ваша резюмирующая цитата: «Пока по расписанию принимаются законы об ассигнованиях, утверждаются списки кандидатов на присвоение очередных званий, скрепляются печатями секретные бюджеты, беспрекословно одобряются специальные налоговые льготы некоторым корпорациям, а также, пока никто никому не задаёт слишком многие вопросы, будет продолжаться бесшумное вращение машины гибридного государства». Это и есть идеология?
Майк ЛОФГРЕН: Это внутреннее государство действует вне видимого государства и вне поля зрения налогоплательщиков. Но очевидно, что государство его не ограничивает, в конституционном смысле.
Билл МОЙЕРС: Есть ли решение относительно действия этой системы?
Майк ЛОФГРЕН: Я думаю, начинают появляться некоторые расхождения в идеологии групп, образующих глубокое государство. Мы наблюдаем дезертирство Кремниевой долины. Они начинают протестовать против АНБ. Мы видим, как Партия чаепития катапультируется из глубокого государства. Они могут ошибаться по многим экономическим вопросам. Но я думаю, что в этом они могут быть правы.
Билл МОЙЕРС: Значит, общество может поумнеть?
Майк ЛОФГРЕН: Думаю, это происходит. В стране идёт гораздо больше жарких дискуссий о слежке после разоблачений Эдварда Сноудена (Edward Snowden).
Билл МОЙЕРС: Майк Лофгрен, большое спасибо, что пришли поговорить со мной.
Майк ЛОФГРЕН: Приятно побывать здесь, Билл.
Билл МОЙЕРС: Благодаря журналисту Ли Фангу (Lee Fang) мы получили дополнительные сведения о том, как функционирует машина глубокого государства. В статье для Republic Report, непартийного некоммерческого издания о связях денег и политики, он рассматривает спорную торговую сделку под названием Трансатлантическое партнёрство, которую президент Обама пытается протащить через Конгресс при минимуме обсуждений и поправок. Соглашение вызывает сомнения, потому что некоторые его положения позволяют корпоративным кругам получить перевес над представительными органами власти, и даже обходить национальные суды и местные законы. С целью препятствовать принятию правительствами мер по предотвращению очередного банковского кризиса, и чтобы дать возможность корпорациям возбуждать иски против правительств для получения компенсаций (например, если нормы по защите окружающей среды или в отношении табака и наркотиков могут помешать будущим прибылям).
Из-за секретности не всё известно о проекте соглашения. Сенатор Элизабет Уоррен (Elizabeth Warren)называет это «шансом для этих банков спокойно сделать за пределами видимости то, что они не могут делать у всех на виду, при камерах и полном освещении».
Это приводит нас к двум должностным лицам, которых президент Обама назначил руководить торговыми переговорами. Ли Фанг сообщает, что они получили многомиллионные премии, когда оставили гигантские финансовые организации и перешли в правительство. Банк Америки выдал более $59 млн премиальных человеку по имени Стефан Силиг (Stefan Seelig) после его назначения заместителем министра торговли по внешнеэкономической деятельности. А Майкл Фроман (MichaelFroman) получил свыше $4 млн, перейдя из Ситигруп на свой нынешний пост торгового представителя США. Несомненно, это достойные люди - они все достойные люди - но в критический момент, когда речь заходит о финансовых интересах гигантских корпораций, мы можем только надеяться, что они будут действовать как независимые люди, а не верные слуги Глубокого Государства. Но из-за секретности мы можем ничего не знать.
По словам Фанга, многие крупные корпорации с сильной мотивацией к влиянию на государственную политику поощряют топ-менеджеров премиями и другими стимулирующими выплатами, если они получают работу в правительстве. Среди них: Goldman Sachs, Morgan Stanley, JP Morgan Chase, the Blackstone Group, Fannie Mae, Northern Trust.
Ситигруп даже по специальному контракту предоставляет дополнительное пособие руководящему сотруднику после его ухода за «полную занятость на высоком посту в правительстве США или в регулирующем органе». Я не придумываю. Вы получите большое поощрение, если вы уходите с Уолл-стрит, чтобы регулировать Уолл-стрит. Так что это лиса, которая ухаживает за курятником, и глубокое государство жиреет на своей добыче.
В Moyers & Company вышла новая сильная книга, вскрывающая коды «Политики собачьего свистка».
Йен Хейни Лопес (Ian Haney López): Политика собачьего свистка совсем не связана с враждебностью. Она не связана с желанием обидеть меньшинства. В её основе лежит желание собрать голоса. И говоря об этом, я начну с выражения «стратегический расизм». Это расизм как стратегия. Холодный расчёт, взвешенное решение достичь одной из своих целей, в данном случае завоевать голоса, разжигая расовую вражду.
И вот тяжёлая, трудная правда. Большинство расистов хорошие люди. Они не больны. Они не во власти гнева, или грубых эмоций, или ненависти. Это сложные люди, выросшие в сложном обществе.
Они в полной мере способны на щедрость, сочувствие, настоящую доброту. Но из-за системы мышления, в которой они выросли, они также способны унижать человеческое достоинство других, и иногда делать это очень жестоко.
Билл МОЙЕРС: На нашем сайте BillMoyers.com вы можете прочесть полный текст эссе Майка Лофгрена «Анатомия Глубокого Государства» и потом рассказать, что вы об этом думаете. До следующей встречи.
mzadornov) wrote, 
